Показала на Петьку, а Петька как приклеился к картинкам, так и отстать не может. Обрадовался агроном, прочистил очки свои, стал расспрашивать.
— Да нет, со слов ничего не поймешь. Иди, показывай все хозяйство. А тогда и посмотрим, откуда начинать!
До вечера ходил агроном с Марией по двору, потом по полю. Все обошли, все оглядели. Агроном прикидывал, соображал. Вернулись домой — Петька как сумасшедший навстречу выскочил:
— Мамка! — кричит, — мамка! У нас домовой был!
— Где был?
— Да у Серого опять грива спутана. Повел я его купать, а дядя Василий встретился, поглядел — это, говорит, домовой ему гриву-то заплетал!
Кричит Петька, — сам дрожит от страху. Агроном взял его за плечи:
— Пустое это все, мальчик мой!
— Да пойди погляди, какая грива-то!
— И глядеть нечего: гриву лошадям путает не домовой: никаких домовых на свете нет. Зверок такой есть, ласка называется, вроде крысы что ли. Он по соломенным крышам водится и гривы, играя, лошадям плетет. Он иногда и кур душит, цыплят. Иной раз лошадь испугается, бьется, в мыле вся… Вот и сочинили про домового!
Засмеялась Мария:
— Вот те и домовой!
— Врет он, — отвернулся Петька. Жалко ему было со страхом своим расставаться, да вспомнил, как мужики над агрономом смеялись: — он, мамка, соху не знает как держать!
Усмехнулся агроном:
— А ты будь мальчиком умным. Мне не веришь, так и дяде своему не верь, а пойди-ка на ночь в конюшню, да и погляди: домовой будет, али ласка? По моему али по дядиному!
— И пойду!
— Ну, и сходи! Так лучше будет!
Задумался Петька, сел на крылечко рядом с агрономом, сказал сердито:
— А дядя Василий, чай, не маленький?
— Не маленький, а чего не знает, того и не знает, — засмеялся агроном, — в таких делах надо знающим людям верить, а не дядьям да теткам.
Осмелел от его смеху Петька, буркнул:
— А ты знаешь?
— Знаю.
Погладил агроном Петьку по голове, усмехнулся, ушел с Марией огород смотреть.
До ночи еще далеко было. Прогнали коров, за ними вслед овцы подняли по дороге тучами седую пыль. Постоял за воротами Петька, посидел на скамеечке, крикнул овечьему пастуху:
— А у нас домовой!
Кривой пастух щелкнул кнутом для Петькиного удовольствия без всякой надобности, подошел поближе, спросил:
— Гриву путал?
— Стра-а-асть!
— У Коршуновых тоже намедни был!
— Ну?
— Верно! — он крикнул на застрявшую у дороги овцу, щелкнул бичем, проговорил уходя, — а у Сапоговых за речкой две овцы околели сразу.
— С чего?
— Ужа убили. Нечаянно старик вилами проткнул в навозе. Ежели ужа убьешь — всегда несчастье!
