— Ничего.
— Я так и думал. — Он обернулся к официантке.
— Чем вы нас сегодня угостите?
— Есть салями, охотничьи сосиски, наши местные крестьянские колбаски — шублиги мы их подаем на горячее.
— Тогда два раза шублиги, черный хлеб, и ещё масло и вино. У вас есть белое бочковое, валлийское фендан?
— Есть фендан и итальянское валполичелло.
— Тогда нам фендан. А вас чем угостить?
— Рюмку сливяночки, если позволите, — ответила официантка.
— Мы позволим.
Лилиан села в углу у окна. Она с отсутствующим видом прислушивалась к разговору Клерфэ с официанткой. Красноватый свет лампы отражался от бутылок на стойке бара и играл на стенах своими зелеными и багровыми зайчиками. За окном черные деревья устремлялись в зеленоватую предвечернюю небесную высь, а в деревенских домах зажигались первые огни. Всё вокруг было таким мирным, спокойным и естественным, это был вечер без страха и бунта, и она почувствовала, что стала частью всего этого, такой же естественной и спокойной. Она спаслась! И когда она это почувствовала, у неё от волнения чуть не перехватило дыхание.
— Крестьянские колбаски немного жирноваты, — заметил Клерфэ. — Это вкуснятина, но, может быть, вам такие не понравятся!?
— Да нет же, мне всё понравится, — ответила Лилиан. — Особенно здесь, внизу!
Клерфэ взглянул на неё задумчиво. — Боюсь, что это действительно так.
— А почему вы боитесь?
Он рассмеялся. — Нет ничего опасней женщины, которой нравится всё. Но что бы это такое устроить, чтобы она сама смогла сделать выбор и полюбила кого-то одного?
— Для этого как раз ничего и не надо делать.
— И то верно.
Официантка принесла белое вино. Она налила его в небольшие стаканы. Потом подняла свою рюмку со сливовицей. — Ваше здоровье! — Они выпили. Клерфэ окинул взглядом убогий ресторанчик. — Да, это далеко не Париж, — сказал он, усмехнувшись при этом.
— Почему же нет! — возразила Лилиан. — Можно считать это дальним пригородом Парижа. Значит он начинается уже здесь.
* * *
Пока они добирались в Гёшенен, стояла ясная, звездная ночь. Клерфэ погрузил машину на грузовую платформу, стоявшую наготове у перрона. Кроме них по тоннелю везли ещё два лимузина и красную спортивную машину.
— Останемся сидеть в машине или поедем в вагоне? — спросил Клерфэ.
— А мы не сильно закоптимся, если останемся в ней?
— Не должны. Здесь паровозов нет, ходят только электровозы, и можно опустить верх.
Дежурный железнодорожник подложил колодки под колеса машины. Другие водители тоже остались в своих машинах. В обоих лимузинах светились потолочные лампы. После того, как сцепили все вагоны, поезд двинулся в Сен-Готардский тоннель.
