— Вы были в Париже? — поинтересовалась сестре.
— Да.
— А я — нет. Там, наверное, чудесно!
— Когда я там была, стоял жуткий холод, кругом была темень и царило уныние. В Париже были немцы.
Сестра рассмеялась. — Но ведь уже столько лет прошло, как всё кончилось. Там теперь, конечно же, всё как до войны. А вам не хотелось бы снова оказаться там?
— Нет, — возразила Лилиан довольно резко. — Кому хочется оказаться в Париже зимой? Вы уже закончили?
— Да, да, я скоро. А вы что, куда-то торопитесь? Здесь-то, по-моему, некуда торопиться.
Наконец сестра ушла. Лилиан выключила радио. «Да, — подумала она, — здесь действительно больше нечего делать. Здесь можно только ждать. Но чего ждать? Что жизнь всё больше будет состоять только из одного ожидания»? [8]
Она открыла коробку, перевязанную голубой шелковой лентой. «Борис, наверное, примирился с тем, что должен остаться здесь, в горах, или, скорее всего, уверяет, что примирился — подумала она. — А как же я»?
Она сняла тонкую шелковистую обертку с цветочной коробки, и в тот же момент выронила её из рук, будто там была змея.
Она с удивлением смотрела на орхидеи, рассыпавшиеся по полу. Она знала, что это за цветы и откуда они. «Не может быть, — подумала она. — Это просто какое-то дикое совпадение, это другие цветы, не те, другие, просто похожие»! В то же время она осознавала, что таких совпадений не бывает, и что таких орхидей в деревенской цветочной лавке просто не могло быть. Она сама спрашивала там, и цветов не было, поэтому она заказала их в Цюрихе. Лилиан посчитала цветы. Их количество совпадало. Потом она обратила внимание на то, что на одном из цветков внизу не хватало лепестка. Как раз это бросилось ей в глаза, когда она получила эту посылку из Цюриха. Это не могло быть случайностью — цветы, лежавшие перед ней на ковре, были те самые, которые она положила на гроб Агнес Самервилл.
«Я становлюсь истеричкой. — подумала Лилиан. — Это же вполне можно объяснить, ведь не бывает цветов-приведений, которые вдруг становятся явью! Это чья-то безобразная шутка, которую сыграли со мной! Но почему? Да ещё таким мерзким способом! Как могли эти орхидей снова оказаться здесь? А эта перчатка в букете, похожая на символ мафиозных приведений, как мертвая, почерневшая рука хватает меня за горло из глубины могилы»!
Она обошла вокруг злосчастной ветки, будто это действительно была змея. Цветки на ветке не казались ей больше цветками: прикосновение к смерти сделало их зловещими, а их белизна стала белее всего того, что ей доводилось видеть прежде. Она быстро открыла дверь на балкон, осторожно взяла в руки тонкую упаковку и вместе с ней — ветку орхидеи, и вышвырнула всё это на улицу. Следом полетела и коробка.
