— Это не спасает положения! — сказал Алимов. — Повесть не удалась…
— Валлах… — Хункерхан глубоко вздохнул. — Честно говоря, думал: тема модная, свиньи у нас в почете. Думал, издадут — и обществу будет польза, и детям штаны куплю. У меня семеро…
— Знаю, — Алимов встал из-за стола, — может, я помогу вам издать книжку стихов, стихи у вас лучше получаются. Я бы позвонил Сергачеву и попросил при рассмотрении издательских планов иметь вас в виду, можно подсказать и Союзу писателей.
— В Союзе писателей меня знают, меня там поддержат! — оживился Хункерхан.
Простая душа — он все принимал за чистую монету. Стоило человеку улыбнуться ему — он уже считал его своим другом. А в Союзе писателей умели улыбаться, там улыбались всегда, так что Хункерхан был уверен, что все писатели республики — его личные друзья. И никогда ему не приходило в голову, что, может быть, отчасти и по доброте этих «друзей», он, достигнув сорокасемилетнего возраста, все еще ходит в молодых поэтах. Его приглашают на все совещания молодых писателей республики, на каждом хвалят, отмечают творческий рост. А издал он за свою жизнь одну-единственную малюсенькую книжечку под скромным названием «Начало», и началу этому все не видно продолжения.
— Через месяц надо сына женить, — без всякой связи глухо обронил Хункерхан. — Что делать?! Ведь все это — деньги…
— О, это большая радость!
— Какая там радость — на русской женится! Мы ее не знаем, она нас не знает. Из Саратова… — Хункерхан сказал это так печально, что Алимову показалось, он вот-вот заплачет.
— Что ж с того, что русская? — искренне удивился Казбек. — Вы же интеллигентный человек, что за предрассудки! Главное — они любят друг друга?
— Говорят, любят. Но вы же сами знаете, у нас не принято расспрашивать детей об этом. Сказал: она и никакая другая. А что мне делать?!
— Это же замечательно, — Алимов положил руку на плечо Хункерхана, — не отчаивайтесь. И деньги найдутся, и свадьбу сыграем на славу! Так что, принимаете должность ответственного секретаря?
Хункерхан кивнул.
— Ну, вот и прекрасно, поздравляю, — Алимов пожал маленькую ладошку Хункерхана. Тот встал, словно горячий блин, взял со стола повесть и, перекидывая ее с руки на руку, вышел из кабинета, кажется, немножко повеселев.
Следующим был Варисов. Он спокойно принял сообщение Алимова о закреплении за ним сельскохозяйственного отдела, но все-таки не упустил возможности кольнуть:
— Раз вы с Галичем уже решили, то какие же у меня могут быть возражения.
