Хункерхан Хасаев дал мне свою повесть. Вся она построена на материале о Бекишевой. Надеется, что будем печатать ее в газете. К сожалению, это невозможно… но как сказать Хункерхану?..»
16
С неприятными делами и разговорами Алимов старался покончить утром, не откладывая их в долгий ящик. На сегодняшний день у него было назначено три беседы с сотрудниками — две не очень приятные, а третья, с Муслимат Атаевной, легкая, радостная.
Первым делом он пригласил к себе Хасаева.
Маленький, большеглазый, с впалыми щеками, Хункерхан вошел в кабинет Алимова словно крадучись. И зимой, и летом он был одет всегда одинаково: коричневый пиджак с лоснящимися бортами, черная нейлоновая рубашка, короткие брюки какого-то неопределенного цвета, в первый и последний раз выглаженные на фабрике, дешевые ботинки. Лицо Хункерхана пожелтело от усталости, глаза были красные, верно, от ночной работы. Алимов знал, что по вечерам Хункерхан пишет заметки для республиканского радио, телевидения, газеты, вернее сказать, не пишет, а переделывает напечатанное в их «районке». И хотя это дело не вполне законное, Алимов не говорит об этом Хункерхану, тем более что свои скромные гонорары тот не пропивает, а приносит семье.
— Садитесь, — предложил ему стул Алимов. — Думаем перевести вас ответственным секретарем. Это и для вас неплохо, и для газеты хорошо. Секретарское дело вы знаете, типографию тоже.
Алимов думал, что Хункерхан обрадуется, но Хункерхан никак не прореагировал на его слова, только еще больше втянул голову в плечи.
Помолчали.
— Так что же? — спросил Алимов. — Согласны?
— А повесть? — Хункерхан сделал паузу. — Повесть не волнует, не впечатляет… особо?
— Повесть? Гм… — Алимов не находил нужных слов. — Повесть… что ж… повесть я прочитал, там много хорошего, но мы… не сможем ее напечатать. Там, понимаете…
— Может, хоть немножко понравилась? — робко спросил Хункерхан.
— Немножко — да, — смутился Алимов, — что ж, немножко понравилась, там есть и хорошее. Но поймите, Хункерхан, сам сюжет повести очень уж неестественный. Возьмите главную сюжетную линию — Маржан и Камиля. Она, активная комсомолка, вопреки запретам суеверного отца, пошла на свиноферму, а Камиль, узнав об этом, пишет ей из армии рассерженное письмо, угрожает, что останется на Севере, женится… Комсомольская организация колхоза обсуждает его письмо на общем собрании и принимает решение: просить командование воинской части наказать Камиля…
— Но тут есть одна маленькая деталь, — робко прервал Казбека Хункерхан, — Маржан ведь не сама передала письмо на комсомольское собрание, а это сделала ее подруга.
