— Так, так… — Мурат Кадырович смотрел на Алимова с любопытством.
— Кумыки, да и вообще дагестанцы, как вам известно, издревле занимаются разведением молочного скота, овцеводством и получают редкие сорта шерсти, хорошее мясо. Они содержат табуны, выращивают птицу. Разве все это для государства менее важно, чем несколько сотен свиней, которых мы держим по брюхо в грязи и впроголодь? Вокруг свиней много шума, а пользы… — Алимов махнул рукой.
— Государству в общем-то все равно, где мы добудем для него мясо, лишь бы добыли побольше, — начал Мурат Кадырович, — но для наших хозяйств свиноводство — дело весьма доходное…
— Не знаю, — перебил Алимов, — по-моему, мы не извлекаем из этого для себя, никакой пользы!
— Почему? Вы не правы, — сердито включился в разговор Салавдин Алханович. — Вот же байрамаульцы, ферма Мантаева…
— Как раз о ферме Мантаева я и хотел сказать, — подхватил Алимов. — На нее нацелено внимание всего районного руководства, все лучшее идет туда, начали строительство кормоцеха и свинарника полуоткрытого типа, так называемого летнего лагеря для поросят. Кормят свиней зеленой подкормкой, искусственным молоком, зерном отменного качества, даже свежевыпеченным хлебом. Лозунг бросили: «На каждый гектар пашни — свинью весом в восемьдесят килограммов!» Может, я и ошибаюсь, но во всем этом я не вижу никакой необходимости, тем более выгоды. Приложи мы такие усилия к другой сфере, мы извлекли бы из этого гораздо большую пользу.
— Например? — снисходительно усмехнулся Салавдин Алханович.
— Возьмем ту же самую кукурузу. Ведь кукуруза — наша культура…
— Какая она наша? Ее Колумб завез на наш материк, — засмеялся второй секретарь.
— Наша, потому что прижилась на нашей земле и люди испокон веков научились ее выращивать, — настойчиво продолжал Казбек. — Мы же отвернулись вдруг от нее, и не потому, что кукуруза не оправдывала наших забот, а потому, что внимание к ней в последние годы поубавилось. Конечно, не следовало засеивать кукурузой всю страну, как это мы делали одно время, но вряд ли разумно вообще отвернуться от нее и теперь повсеместно выкорчевывать.
— Мы о свиноферме, а ты нам — о кукурузе! — Салавдин Алханович досадливо поморщился.
— Что ж, будем говорить о свиноферме, — спокойно сказал Алимов. — Вот мы аплодируем: Мантаев, Мантаев!.. А известно ли вам, что к этой свиноферме Мантаев не имеет никакого отношения?
— То есть как «не имеет»? — рассердился второй секретарь.
— Очень просто. Свиней там содержат наемники, трое русских и одни украинец, а Мантаев — для показухи, для трибуны, для фоторепортеров.
