Он сел. Конечно, все его выступление — камни в мой огород. Неужели таким образом сводит он со мной какие-то счеты?
Не понравилось мне и выступление Галича: мол, конечно, Микаилов не прав, но стоит ли поднимать шум вокруг происшедшего, вполне резонно переговорить с Бекишевой, ее женихом и родителями и уладить дело, как говорится, тихо-мирно.
После Володи слово взяла Муслимат Атаевна, говорила она сбивчиво, путано, но сумела уловить главное, самую суть вопроса:
— Важно здесь не то, как выйти из щекотливого положения, важно выяснить, вернее, объяснить Шапи и не только Шапи, что журналист не имеет права дорисовывать, дотягивать, когда речь идет о конкретном человеке, о конкретном деле. Вымысел в подобном случае недопустим, любое отклонение от правды роняет авторитет газеты. Я лично осуждаю товарища Микаилова.
Коротко и прямо высказался Ермилов:
— Нечего было решать за Бекишеву. А если это нужно для дела, как оправдывается Микаилов, надо было не торопиться, осмотреться вокруг и действительно найти человека, что идет на свиноферму по собственному влечению.
Хункерхан Хасаев мялся, то и дело переводил дыхание, старался угодить „и нашим, и вашим“.
— Лично я, — сказал он в завершение, — охотно использую эту ситуацию в своей повести, она будет посвящена тому, как в наш быт, в наше сознание с трудом, но неумолимо входит свинья!..
По ходу собрания я несколько раз замечал, что Заира перешептывается то с подчитчицей, то с Муслимат Атаевной, взгляд ее взволнованно скользил по лицам сидящих, раз-другой она взглянула и на меня, лицо ее зарделось, „Неужели хочет выступить?“ — подумал я, и в то же мгновение Заира порывисто поднялась с места, ее голос готов был сорваться:
— Мне, например, очень жаль эту девушку, я понимаю ее состояние. Шапи поступил кощунственно, и никакими словами тут оправдаться нельзя… Простите, но это просто низко, да-да! А то, что подобные вещи мы обсуждаем в коллективе открыто, мне нравится.
Итог собранию подвел я сам. Я начал с того, что сегодняшний разговор не преследует такой цели, как определение меры административного наказания, хотя, несомненно, наказать виновного следовало бы. Важно иное — отношение коллектива к случившемуся. Мне хотелось узнать, говорил я, как вы, мои коллеги, относитесь к таким понятиям как „добросовестность в работе“, „журналистская этика“, и наконец мне просто хотелось определить степень вашей человеческой, гражданской принципиальности.
На этом собрание окончилось. Многие недоуменно переглядывались.
