Что ж, посмотрим, как закончится сегодняшний инцидент, но я терпеть подобное не намерен.
Кстати, должен сказать, что после откровенного разговора, который я провел на летучке две недели назад, мои сотрудники стали относиться ко мне с большим доверием и, я бы даже сказал, с большим уважением. Мы стали лучше понимать друг друга, и, главное, мои идеи пришлись по душе. Люди уже устали от показухи, пустозвонной болтовни, всем хочется чего-то настоящего. Теперь у меня появилось чувство уверенности, что я, черт возьми, делаю нужное, полезное дело!
Ребята в редакции зашевелились. Федя Ермилов, молодой, замкнутый (оттого, что заикается) парень, дал отличный материал с фотоиллюстрацией „Штрафы растут“ — о простоях на железнодорожной станции. По этой статье наш Первый, Мурат Кадырович, пригласил к себе начальника станции и дал ему хорошую взбучку. А сегодня Ермилов вернулся из командировки по аулам района и сказал, что договорился с одной из старейших учительниц, чтобы та написала для газеты большую статью о роли и месте интеллигенции в жизни села. Тут же, вместе с Галичем и Ермиловым, мы решили подготовить еще несколько выступлений знатных людей нашего района и дать их одно за другим. Шапи Микаилов тоже был в командировке, сидит над статьей о роли молодежи в борьбе за повышение продуктивности животноводства. Хункерхан Хасаев готовит совещание рабселькоров и пишет повесть, как он сказал, „на злобу дня“. Что ж, может, и она украсит газету? Галич по-прежнему бодр, инициативен, он организовал интервью с председателем горисполкома „Десять вопросов на тему „Город, в котором мы живем“… Да, уже в трех номерах под рубрикой „О коммунистической морали“ идет повесть Протопоповой „Спасибо, мама“, и со всех сторон в редакцию идут одобрительные отклики.
Так что работа начинает налаживаться! Конечно, пока еще не все гладко, но это меня не волнует уже так, как раньше. Главное — сдвинулись с места, главное — идем по верному курсу. И нельзя расслабляться. Надо работать, работать, работать!..“
9
Алимов стоял у окна и смотрел, как на улице падает снег. Было безветренно, большие хлопья неожиданно и торжественно возникали из серой глубины неба и плавно пролетали над крышами соседних домов, опускались ниже, ниже и терялись и ослепительной белизне мерных сугробом, которые намело нынешней ночью. На душе у Алимова было легко и радостно, глядя на снег, он улыбался. „Вот и зима. Как быстро летит время! Кажется, только вчера вызывал меня Сергачев, предлагал поехать в Балъюрт, и я переживал, как мальчишка, и дулся от гордости, как петух, и в словах „главный редактор“ меня больше всего прельщало слово „главный“… Нет, конечно, это было не вчера, а сто, даже больше лет назад…“
