— А чего смотреть, я вам доверяю, — уверенно проговорил он.
Доцент вышел из-за стола и дружески обнял меня за плечи.
— Ах, это вы, это вы тот, что тогда приходили с газетой? Я очень рад. Вашей дипломной займусь как-нибудь особо.
Материал у меня был хороший, дипломную работу я накатал за четыре дня.
Эпиграфом к своей работе я взял строки из того раздела доклада, где говорилось о травополье.
«Из своей теории Вильямс сделал много ошибочных выводов, которые нанесли большой вред сельскохозяйственной практике. Я не имею в виду подробно анализировать рекомендации, которые давал В. Р. Вильямс, и рецензировать его труды. Думаю, это сделают ученые…»
«Вот именно! — восклицал я сразу же после этого эпиграфа. — Снятой долг ученых — сделать это! Я не ученый, всего лишь студент, будущий агроном, но все-таки я беру на себя смелость в этой маленькой работе на примере моего родного колхоза доказать всю несостоятельность, косность учения о травополье».
И далее на семидесяти рукописных страницах я доказывал безапелляционно, сурово, красноречиво.
Дипломную работу я защитил с отличием, она была признана лучшей студенческой работой по полеводству за последние годы.
Доцент выступил на моей защите и держал речь на сорок пять минут, в основном о своей докторской диссертации, попутно о моей работе.
Мало того, доцент выступил со статьей в областной газете, в основном о своей докторской диссертации, попутно о моей дипломной работе.
В редакции в то время оздоровляли сельхозотдел. Редактор, читая статью доцента, случайно заинтересовался моей персоной, позвонил ему. Доцент обрисовал меня в самых лучших красках.
И вот вдруг в институтском коридоре меня встречает маленький Магомед, мой односельчанин, тот, с которым мы когда-то лозунги писали на стенах саклей в честь выборов. Он учился курсом ниже меня, на винодельческом отделении, был кем-то в комитете комсомола.
Встречает он меня в коридоре и говорит:
— К нам сейчас в комитет комсомола из редакции звонили, просили тебя разыскать и говорят, чтобы ты обязательно пришел к редактору.
Магомед назвал фамилию редактора газеты.
— Ты, наверно, перепутал, — сказал я.
В нашу областную комсомольскую газету я пописывал частенько, был знаком и с ее редактором, а о партийной газете я и не мечтал.
— Нет, — говорит Магомед, — ничего я не перепутал.
Я пожал плечами. Делать было нечего. Поехал в редакцию. Робко осведомился у белокурой маленькой секретарши, у себя ли редактор.
Она кивнула головой и продолжала заклеивать конверты, огромной кучей лежавшие на столе.
