Шау Линь все еще стояла на прежнем месте, глаза ее лучились светом. Она сказала:
— Зачем, лучше время на другое потратить. Рано или поздно узнают правду, не беспокойся. — Она говорила мягким, спокойным голосом, нимало не тревожась теми несправедливыми слухами, которые люди распространяют о ней. Да, человек на передовой ведет себя иначе, чем в тылу, все его действия и помыслы направлены на борьбу с врагом — смертельную, не прекращающуюся ни на миг; все прочее, всякие там досадные и запутанные обстоятельства представляются ему мелочами, которыми можно пренебречь. Шау так и не сдвинулась с места, она стояла позади всех, но я вслушивался в ее слова, и мне казалось, будто я вижу ее теперь лучше, яснее; свет только что зажегшихся в небе звезд был здесь ни при чем. Не знаю, о чем думал Нам Бо, но через некоторое время он сказал:
— Все-таки этот вопрос нужно разъяснить, чтобы руководство знало, как все было на самом деле.
— Ладно, договорились. Теперь пойдемте в деревню, уже можно. Пошли, девушки. Только держитесь поодаль друг от друга, на случай артобстрела.
Шау приказала Малышке Ба идти впереди, за нею двинулись три партизанки. Я догнал их. И до меня доносились обрывки разговора Шау с Нам Бо:
— Тетушка Тин еще жива, Шау?
— Жива, конечно. Разве Малышка Ба ничего не говорила тебе?
— Я не знал, что делается в деревне, а расспрашивать не хотел. Боялся, вдруг Тин умерла.
— Слушай, на днях Тин приняла роды у жены Лонга.
— Да ну?!
Я знать не знал, кто такая Тин, о которой справлялся Нам Бо, но уловил радость, звучавшую в его голосе.
— Сейчас все тебе расскажу…
Какой приятный голос у Шау, прямо за душу берет. Неудивительно, что…
Тетушка Тин была известная всей деревне старая повитуха. Вот что случилось с нею — если считать по дням — сорок дней назад.
Тогда, в полночь, вдруг постучали в дверь. Тин — она уже улеглась — затаила дыхание и прислушалась. Это явно были чужие. Наши бы предупредили ее заранее. Да наши и не стучат так. Но тут и не враги. Они не стали б стучаться в дверь, а уж если бы и стучали, то не так осторожно.
Тук-тук-тук… Стук становился все громче и настойчивее.
— Тетушка Тин, отворите!
Голос незнакомый, но, судя по всему, это не вор, не грабитель. Тин, двумя пальцами подергав дочь за нос, разбудила ее, потом громко отозвалась:
— Кто там? Подождите минутку. — Она встала с постели, чиркнула спичкой и зажгла маленькую керосиновую лампу со стеклом, напоминавшим утиное яйцо.
