Земля эта стала почвой, на которой родились и выросли страницы книг Нгуен Куанг Шанга. Люди, живущие в дельте Реки Девяти Драконов, — его герои. Говор их — язык его книг. Он пишет о Сайгоне (ныне — город Хошимин), и это его право — он участвовал в большом наступлении на Сайгон в дни новогоднего праздника Тет, когда начинался год Земли и Обезьяны по лунному календарю, то есть 1968-й. И сейчас он живет в этом городе, возглавляет писательскую организацию Хошимина. Но помыслы, сердце его прикованы к равнине, раскинувшейся вдоль великой реки, к многолюдной и изобильной деревне, что стоит на самом ее берегу, где он родился, вырос и стал солдатом, взявшим в руки винтовку, а потом и перо, откуда он вышел в долгий путь, протянувшийся через две войны, и куда возвратился после того, как на его родину пришла свобода. Возвратился, чтобы стать председателем отделения Ассоциации литературы и искусства своей родной провинции Анзианг…
Пожалуй, именно потому он пишет так, что его не спутаешь ни с кем из других вьетнамских писателей, в том числе и его земляков-южан. И за это я люблю и ценю Нгуен Куанг Шанга.
Нгуен Ван Бонг
Мы условились с Нам Бо встретиться у доктора Тин Нге[4]. Доктор лечил и вы́ходил его после ранения. Поэтому перед возвращением на фронт Нам Бо хотел навестить его; тем более что сам Нам Бо направлялся на связной пункт, и это было ему по пути. Доктор Тин Нге жил на территории госпиталя. Только глянешь на его дом, сразу ясно: хозяин — бывалый житель джунглей. Поставлен был дом у лесной опушки — здесь тебе и солнце, и ветерок продувает. Прямо из дома открывался отличный обзор, видна небесная высь, даже самолеты можно разглядеть: какого типа, куда и откуда летят. И еще — стоял он под невысоким раскидистым деревом, именуемым, из-за формы его листьев, буйволеночьим ухом. Дерево это зеленеет круглый год, так что дом не нуждался в маскировке, даже когда лес терял листву. Дом был крыт листьями лесного растения чунгкуан — каждый величиною с ладонь, их складывают пополам, сшивают в полотнища, и получается красивая прочная крыша. И выглядит она прямо как произведение искусства. Сейчас эта крыша обрела уже цвет тараканьего крыла.
Я пришел раньше условленного срока, солнце только еще начинало клониться к закату. В лесу стояло безветрие. Позволил я себе явиться раньше Нам Бо, потому что доктор был и моим старым знакомцем — как-никак вместе шли по горным дорогам Чыонгшона
