целую кучу отрывистых, коротких нот, так что в конце концов получилась законченная пьеса, мастерская и по композиции, и по исполнению, и ему хотелось слушать себя и принцессу, усевшись с удобством где-нибудь в ложе или в темном, уютном уголке.
Итак, принц Игнац вошел, держа в руках разбитую чашку и заливаясь слезами.
Нужно заметить, что, хотя принцу было уже за двадцать, он все еще не мог расстаться со своими излюбленными детскими играми. В особенности он любил красивые чашки, с которыми он играл по целым часам: он ставил их перед собой на столе длинными рядами, постоянно варьируя их расположение, так что сперва рядом с красными чашками были желтые, потом зеленые и так далее. При этом он радовался и ликовал, как ребенок.
Несчастие, повергшее его в печаль в данную минуту, заключалось в том, что на стол к нему неожиданно вскочил мопс и, уронив, разбил лучшую, любимую его чашку.
Принцесса обещала позаботиться, чтобы ему из Парижа была выписана чашка, разрисованная по самой последней моде. Игнац был обрадован, и все лицо его просияло счастливой улыбкой. Только теперь, по-видимому, он заметил присутствие капельмейстера. Он обратился к Крейслеру с вопросом, есть ли также и у него много красивых чашек. Крейслер уже раньше был предупрежден мейстером Абрага-мом, как нужно отвечать на подобные вопросы. Именно, он удостоверил Игнаца, что у него нет столько хороших чашек, как у его светлости, и что он никаким образом не может тратить на это так много денег, как тратит светлейший принц.
— Вот видите, — ответил Игнац в полном восторге, — я принц и потому у меня много хороших, красивых чашек, а у вас нет хороших, красивых чашек, потому что вы не принц; дело в том, что, если я действительно настоящий принц, тогда красивые чашки…
Чашки и принцы, принцы и чашки следовали друг за другом в нестройной сбивчивой речи, которую Игнац перемешивал веселым смехом, прыжками и хлопаньем в ладоши.
Гедвига, краснея, опустила глаза. Она стыдилась за своего слабоумного брата и боялась насмешек Крейслера, между тем как этот последний, видя в слабоумии принца задаток настоящего помешательства, испытывал глубокое сострадание, еще более увеличивавшее натянутость положения. Чтобы отвлечь несчастного от его чашек, принцесса попросила Игнаца привести в порядок маленькую библиотечку, расставленную в нарядном стенном шкафе. Совершенно довольный принц с веселым смехом немедленно начал вынимать щегольски переплетенные книги, тщательно располагая их потом сообразно с форматом, ставя наружу золотым обрезом и безмерно радуясь на вырастающую блестящую полоску.
