— Довольно! — Клара хорошо помнила, как грубо и категорично она отвергла предложение доктора. Выходя из врачебного кабинета, она, ревностная протестантка, была полностью уверена в своём выборе. Что подумают коллеги и родственники, когда девять месяцев кряду она проходит как ни в чём не бывало, а потом вдруг в один прекрасный день муж привезёт её с первенцем на руках? Да и не привезёт её никакой муж. Подписать сейчас договор равносильно расторжению брака. К тому же, шестьдесят процентов вероятности плохого исхода — это не сто и…
Хлопнула дверь, вернувшая Клару к реальности. Её дочь вышла из дома не попрощавшись. Хеймо ушёл за сестрой.
Клара украдкой, боясь резких движений, посмотрела на мужа. Он был угрюм и неподвижен, будто с него собрался писать картину средневековый мастер. Его «нет» неизменным пронеслось через три с лишним десятилетия. В ту ночь, когда она, будто в шутку, надменно и торопливо пересказала мужу предложение доктора, у него было точно такое же выражение лица.
Хеймо, тем временем, догнал сестру у автомобиля. Она не торопилась уезжать. Сидела, сложив на руле руки.
— Смешно. Я не думала, что такие вопросы вообще могут ссорить людей в наше время. Больше всего меня бесит, что мне не всё равно. Это воспитание, это долбаное пуританство настолько глубоко во мне сидит. Боже мой, да о чём я вообще? Я испортила тебе день рождения! Приехала, устроила скандал и после всего этого хотела и ещё беспардонно свалить. Прости меня.
Хеймо усмехнулся.
— Знаешь, что самое паршивое?
— Что?
— Нам даже нельзя напиться, хотя ситуация, наверное, располагает. Мы даже не знаем толком, как это — «напиться». Надо были идти в монахи с таким-то врождённым аскетизмом.
— Монахи пьют вино. А тебе полбокала достаточно, чтобы опухнуть на неделю.
— И точно. Значит, я стал бы самым аскетичным монахом. Основал бы орден монахов-аллергиков. Звучит, а?
— Ты с детства обладал даром поднимать мне настроение глупыми репликами. Ладно. Я поеду. Включу автопилот, полежу, послушаю музыку. Возможно, успокоюсь. Напишу из дома. Пока.
— Пока. Всё будет хорошо. — Хеймо обнял Эрну и вышел из машины.
* * *
Спустя десять дней в мессенджере Хеймо появилось сообщение о рождении племянника. Эрна с ребёнком после этого должны была провести несколько дней в больнице под наблюдением. В день выписки уставшая, но сладко умиротворённая, она вышла из клиники, держа в руках пышный свёрток. Курт слегка придерживал её за талию. На улице под частым мокрым снегом стоял Хеймо, наряженный по случаю в безукоризненно сшитый под него костюм.
