По-прежнему было шумно в эскадроне Девятова.
Здесь, во взводе Яблочко, «желторотые» то и дело тормошили «стариков», требуя порассказать им что-либо о самом Котовском.
Больше всех егозил и приставал к «старикам» Остап Охрименко:
— Расскажите, хлопцы, что-нибудь про комбрига.
Говорят, что он до того сильный, что может быка с ног свалить.
На слова Охрименко откликнулся Иван Ксенофонтов:
— Слышать про такое не доводилось, а вот как Котовский свалил кулаком коня, так подобный факт я собственными глазами видел.
— Неужто кулаком? — удивился Охрименко. — И за что же это он так осерчал на животную?
— За норов и злобу, — ответил Ксенофонтов. — А досталась та лошадь нашим штабистам из-под лютого махновца. Собака, а не конь!
— Кусался, что ли, или кидал задом? — допытывался Охрименко.
— Если бы так, — с напускной досадой вздохнул Ксенофонтов, — а то ведь что делал, разбойник! Как-то раз на штабной коновязи ухватил он нашего бригадного штаб-трубача за зад, мотнул головой и швырнул парнишку через тын аж в подсолнухи!
— Эка важность какая! — рассмеялся Охрименко. — Бывают бешеные кони.
— Легко сказать: «Эка важность какая!», — хмыкнул Ксенофонтов. — А каково было трубачу, когда в этот момент на крыльцо штаба вышел комбриг и приказал трубить тревогу, а штаны горниста у коня в зубах остались?
Оглушительный хохот взорвался над взводом. Эскадронный Девятов резко оглянулся, хотел было погрозить взводу кулаком, но, глядя на смеющихся бойцов, тоже засмеялся и махнул рукой.
— Так какого ж все-таки коня и за что именно свалил с ног Котовский? — спросил Иван Недбайло.
— Ох и недотепа ты, парень, — досадно развел руками рассказчик. — Вот этого самого коня, который швырнул трубача через тын, Котовский и огрел кулаком по темечку!
— Ну и что конь? — не унимался Недбайло.
— А что конь, — пожал плечами Ксенофонтов. — Получил затрещину и попятился, повалил тын и тоже угодил в подсолнухи!
И снова засмеялись бойцы, и снова град кудреватых словечек посыпался в адрес рассказчика.
Взрывы хохота в эскадроне Девятова привлекли внимание военкома первого полка Владимира Чистякова. Комиссар остановил коня на обочине дороги, а когда поравнялся с веселым и шумливым эскадроном, подъехал к Девятову.
— Отчего так весело, если не секрет? — кивнул Чистяков на взвод Яблочко, пыливший позади своего командира.
— Да тут молодежь всю дорогу осаждает служилую братву вопросами, — ответил Девятов, обнажая в улыбке ровные крепкие зубы. — Все допытывается, чем знаменит наш полк, какие имеет боевые заслуги.
