Первый снежок. О, разве только звонкоголосый пес рвется с цепи на лисьи тропы и в кедрачи, где резвятся пышнохвостые белки? Мичилу так и хочется крикнуть: «Поторопись же, дедушка! Поторопись!» Но дед всегда собирается в тайгу неторопливо и обстоятельно.
Школа. Маленькому Мичилу казалось, что за большущими окнами этого дома совсем иная, не похожая на все то, что он вокруг себя видел, жизнь. И верно, в школе было так много света, всегда была удивительная чистота, а главное было много-много товарищей и друзей. Радовались бабушка с дедом, когда закончил первый класс. Так радовались, что Мичил почувствовал себя почти взрослым. «Вот еще немножко подрасту, кормильцем вашим стану». Бабушка даже прослезилась на такие слова внучка.
Трепетное волнение, какое испытал, переступая впервые высокий школьный порог, довелось опять пережить, когда раздавалась гулкая дробь барабанов и рука пионервожатой повязывала на шее красный галстук.
Виделся Мичилу в его тревожном полусне широкий пойменный луг. А он уже на взрослой работе. Сидит на тряском сидении сенокосилки. И пара лошадей послушна мальчишеским рукам.
Виделся Якутск. Город, ошеломивший сельского парня постоянным, неутихающим шумом. На улицах всегда народ, автомашины…
А это — другая школа. Огромнейшее здание. И новые товарищи, друзья… Мичил не лежал сейчас на холодном камне, покрывающемся росными каплями — солнце, набирающее силу, заставляло камни потеть. Рядом не ревел и не бушевал водопад, отрезавший парня ото всего мира. Мичил опять был в своем классе. И сидел за партой. А рядом Августа, девочка с синими-синими, как весеннее небо, глазами. Косички, повязанные белыми лентами. Над висками русые локоны. В улыбке вдруг вспыхнут ровные-ровные зубы…
Мичил поднял голову. Осмотрелся.
«Если бы Августа знала, в какой я сейчас беде, — подумал он, — подняла бы всех. Они бы сейчас здесь появились. Впереди бы, конечно, наш секретарь, руководитель комсомольцев, говорливый, горбоносый Костя Охлопков. А может быть, его бы обогнал горячий, всегда беспокойный Коля Борисов. Появился бы сейчас на берегу и заговорил:
«Ну что это за человек! Выбраться не может из такой ситуации. Да я сейчас его разом вытяну. Один его спасу!» — и… и, не задержи его немногословный рассудительный Радий Еремеев, бросился бы в водоворот.
«Нет, ребята, — сказал бы тихим, чуть шепелявым голосом маленький неприметный, но самый серьезный Саша Тарахов. — Нет, ребята. Наш Мичил попал в тяжелое положение. Чтобы ему помочь, мы должны серьезно подумать, все взвесить. Из всякого, даже самого трудного положения можно найти выход. Надо найти…»
