Внук охотника | страница 10
На полдороге почувствовал, что притомился. Теперь впереди уже другой ориентир. Теперь уже солнце светит прямо в лицо. Теперь уже обступают со всех сторон высокие, начинающие желтеть лиственницы.
Встретив на пути большое, поваленное бурей дерево, сел на него отдохнуть и поесть. Жуя хлеб, казавшийся сейчас особенно вкусным, посмотрел на макушку горы, нависавшую совсем близко. Это не та крутолобая, направление на которую держал сначала. Эта похожа на кучку песка, когда его сыплют из руки: ровные края, острая макушка.
«А все-таки на самой вершине хватит места на одну палатку, — подумал вдруг Мичил. — Вот интересно бы там пожить. А зачем жить? Просто побывать там и то интересно. Посмотреть бы оттуда: все вокруг как на карте у Владимира Лукича. И ту речку, где сейчас наши, тоже, конечно, видно. Э, давай-ка взберусь туда! Времени у меня еще много. До вечера все равно к своим дойду».
Карабкался он споро, по нескольку раз встретились каменные завалы — пришлось обходить. Попал в бурелом — тоже выбирался окружным путем. Попотел. Потерял много времени, но все-таки до вершины добрался.
Посмотрел по сторонам. Ну и красота! Синие волны вершин во все стороны! И уходят, и уходят, и тают в маревой дымке. Будет что рассказать школьным друзьям-товарищам. А тут, на вершине, не то что палатку поставить, но и в лапту играть можно…
Вгляделся в южную сторону. Да, вон там и речка поблескивает. Та самая, значит, речка. Решил вдруг: «А зачем мне назад спускаться? Зачем опять терять столько времени? Да я сейчас прямо спущусь. И без всяких ориентиров, без логов и распадков… Тут же рукой подать…» И пошел напрямик.
Очень много попадалось крутых утесов, глубоких промоин — обходил. Спустился вниз, а солнце уже заходит. Заторопился. Чуть не бегом побежал — вперед, вперед, вперед! В сумерках вышел к какой-то речке, не очень широкой и… И кажется, течет она совсем не туда? Нет, это кажется, что не туда. Пошел по берегу, ожидая увидеть огонек костра. Огня все нет и нет, а темнота все гуще и гуще. Ноги налились тяжестью, тело от усталости какое-то деревянное, чужое. А лагеря все нет.
На фоне последних мутных отблесков зари увидел он опять вершину, которая показалась не очень высокой. В надежде, что сверху он увидит огонь, если лагерь где-то в стороне, принялся карабкаться вверх. Выбивался из сил. Не замечал, что одежду рвут острые камни, колючий кустарник царапает руки и лицо. Ружье сползло с плеча, билось прикладом о камни — не замечал, волочил за собой. Карабкался, карабкался — никакой вершины, гора уходит в бесконечную высь. Не видно ничего и не слышно. Только ветер негромкий и заунывный в вершинах деревьев…
