На то, чтобы изучить всё не отвлекаясь — у меня не так много времени. Мой товарищ возвращается, буквально через пару минут, держа в одной руке семисотграммовую бутыль водки, а в другой две простые стопки без ножек. Мне остаётся только достать из рюкзака остатки буханки и выложить на стол. Только сейчас обращаю внимание на то, что за время нашей посиделки во дворе, мы выпотрошили всю мякоть, оставив лишь панцирь из хрустящей корочки, который, впрочем, должен быть не менее вкусным, нежели внутренности свежеиспечённого «кирпичика».
— Погоди, — останавливает меня Сергей, — давай не закусывая.
— Чего это?
— Того, — многозначительно поднимает он вверх указательный палец, — сейчас настоящая закуска подоспеет… Давай лучше закурим, — предлагает он, доставая пачку сигарет и протягивая мне.
Пожав плечами угощаюсь, прошу огня и в ответ получаю пистолет.
— Ты, что сдурел? — смотрю я опешившими глазами на ствол.
— Ага, — хмыкает Серёга, сгребает со стола оружие и направляет на меня. — Твоя жизнь в моих руках! — злобно хрипит он и вдавливает курок. Из дула радостно выпрыгивает желтый огонёк.
— Зажигалка, что ли?
— Нет, блин, гаубица! Держи, — протягивает он мне безделицу, — будешь Лизку пугать…
Минут через десять и бармен окликивает моего товарища и вскоре на нашем столе появляется тарелка с дымящимся мясом, источающим такой восхитительный аромат, что мне кажется — я сплю и снова попадаю в детство. В последний раз такую ароматную курятину я ел лет в 12. Тогда отец, каким-то неведомым мне образом, узнал о том, что ветконтроль собирается с рейдом на одну из нескольких оставшихся в округе частных ферм и опередил их. Он успел предупредить фермера и скупить у него с десяток бройлеров, которых тот забил специально для него. А уже на следующий день к владельцу небольшого хозяйства нагрянули из ветконтроля, конфисковали всю живность, которую бедолага не сумел продать, и оштрафовали его за незаконное птицеводство.
В тот год был принят новый закон о лицензировании. Лицензии, как водится, могли себе позволить только самые крупные производители. А потому все те, кто пытался работать на себя — стали вне закона, впрочем, как и все предприниматели, не вписывающиеся в систему глобального производства и торговли.
В мире моей юности, зарабатывать, чтобы жить не только от зарплаты до зарплаты, могли только уже богатые люди. Начать новый бизнес и хоть немного преуспеть в нём удавалось единицам. Тогда такое положение дел ещё вызывало негодование. Сейчас все с этим смирились и принимают как данность. Примерно тогда же курица, напичканая антибиотиками стала пресной и больше никогда не обрела прежнего вкуса. Конечно, в элитных магазинах можно и по сей день приобрести, так называемую, «домашнюю курятину». Однако, уже очень давно она стоит слишком дорого и даже мой отец, который зарабатывал, не так уж и мало, не мог себе её позволить.
