И как-то в ходе разговоров полушёпотом само собой решилось, что они сегодня отправятся вдвоём на Белотравное поле посмотреть на скалы, а может, даже — это предложил Леон, Кэсси промолчала — забраться на них, если там с его последнего визита ничего не изменилось. Уж он-то знает вдоль и поперёк все пути подъема и проведёт её самой безопасной дорогой до места, откуда вся Колония до дальних стен видна как на ладони. Кэсси, которая резонно полагала, что в любовании видами их родного поселения удовольствие может найти лишь человек очень странных вкусов, снова ничего не сказала. Но сама идея похода на поле, где она кидалась резиновыми мячиками ещё будучи маленькой девочкой, была неплохая. Каждое утро ей приходилось уходить из барака «на работу», чтобы не вызвать подозрений у жильцов, и ей до смерти надоело шататься по берегу донного канала, отбиваясь от летучих мышей и мутантов-попрошаек. Присутствие Леона скрашивало это времяпровождение и обеспечивало безопасность — без молодого крепко сложенного спутника Кэсси наверняка давно бы валялась на дне канала с перерезанным горлом (в свете её недуга это не виделось таким уж ужасным несчастьем, но уходить прежде времени, да ещё и таким образом, не хотелось). Зато берег канала был местом, куда реже всего заглядывали арнольды, которые, заметив голографическое клеймо, непременно поинтересовались бы, почему житель третьего класса не присутствует на рабочем месте в отведённое для этого время.
Сначала они поели вместе со всеми каши, которая, как обычно, слиплась в гигантские комки. Леона давно знали в бараке, и высокий доброжелательный парень с прииска нравился большинству местных обитателей. Не всем, конечно, но такие брюзги, как Косой Джо или Айв, погоды не делали. А уж девушки в Леоне души не чаяли. Даже у Фриды в глазах зажигался мечтательный блеск, когда она поглядывала на Леона, наваливая из черпака каши в его тарелку.
Виния, как обычно, явилась ближе к концу завтрака, когда люди стали разбредаться, чтобы уйти на работу. Айв, вороном восседающий на длинной деревянной скамейке на самом краю и давно вылизавший свою тарелку дочиста, воззрился на девушку единственным глазом, как хищник на добычу; его и без того широкие ноздри, казалось, заняли половину лица. «Сейчас начнётся», — подумала Кэсси и втихаря толкнула Леона под бок, сигнализируя, что пора уходить. В очередной раз с утреца насладиться картиной, как язвительный горбун рвёт и мечет, не было никакого желания. Удаляясь, она слышала его высокий скрипучий голос, вопрошающий: «А ты знаешь, что мне сегодня снилось, Виния, золотце?».
