Слишком, слишком рано. Может, снова лечь? Чем заняться в такую глухую рань?
Нет, сказала себе Кэсси. Нельзя вновь засыпать. Зачем спать, если ты всё равно скоро погрузишься в вечный сон. Вот уже ноги помаленьку отнимаются — значит, остаётся всего ничего, самое большее пара месяцев. Инфекция безжалостна. Выживших не было и не будет.
Что ж, если бодрствовать, то для начала хорошо бы зажечь лампу.
Сменив ночную рубашку на платье, которое когда-то было синим, но по изношенности почти потеряло цвет, Кэсси вышла из комнаты. Коридор был длинным и узким, он пронизывал барак насквозь и обоими концами упирался в двери выхода. В середине коридора стояла большая печь, за которой не уследила треклятая Виния. Будь в печи хотя бы слабое пламя, Кэсси не пришлось бы идти в темноте. Впрочем, это ей было привычно — она могла пройти в любой угол барака с закрытыми глазами.
Подходя к печи, Кэсси услышала характерные слабые щелчки. Ага, значит, она не первая сегодня покинула кровать. Кому-то этим холодным утром тоже не спится.
Кресало вновь чиркнуло по кремню. На этот раз звук получился громче, и во мраке вспыхнул сноп оранжевых искр, на мгновение осветив вязанку дров в печи. Искры быстро погасли, но дело было сделано: часть из них попала на трут, подложенный под дрова, и тот быстро воспламенился. Огонь коснулся сухого дерева, которое с готовностью затрещало. Человек, сидящий на корточках у печной дверцы, убрал огниво в карман и поднёс ладони к занимающемуся пламени вплотную, потирая их друг о друга.
— Доброе утро, Айв, — сказала Кэсси. Горб на спине человека, отчётливо видный в колеблющемся свете, не оставил сомнений, кто это может быть.
— Для кого-то, быть может, и доброе, — ворчливо отозвался Айв, не оборачиваясь. — Да только вот точно не для меня. Знаешь, что мне снилось, Кэсси? Будто я лезу по верёвке на стену Колонии, чтобы пробраться на ту сторону, и меня за этим занятием сцапали фиджи. Вот так взяли стальными клешнями за шиворот и поволокли назад, — он скрючил длинные пальцы и резко обхватил ими себя за бока. — Я брыкаюсь, кричу, но толку нет. Завели они меня в одну из своих башен в комнату без окон, только эти их мерзкие зелёные лампы слепят глаза. Подтащили к большому чану, я гляжу — а там вода до краёв. Да только не обычная, а мёртвая. Дымок от неё поднимается ледяной, щеки мне обжигает. Представляешь?
— Ужас какой, — посочувствовала Кэсси, подбирая одну из лучин, разбросанных по полу.
