Из этого рассказа Фи Лин понял только одно: Жу Равка не сможет лететь дальше и на какое-то время должна остаться в пещере, что, естественно, нарушит милое его сердцу уединение. И он уже хотел было сказать: «А я-то тут при чем? Почему бы тебе не поискать приюта у своих многочисленных родственников, например у дядюшки Мара Бу или кузена А. Иста? У них большие гнезда, а у меня, сама видишь, одна только эта жалкая каморка, которую я к тому же делю с Нето Пырем». Но тут из глубины пещеры до него донесся голос самого Нето Пыря:
— Фи Лин, не глупи! Это единственная в твоей жизни счастливая возможность, не упускай ее.
— Какая еще возможность?
— Возможность раз и навсегда покончить с одиночеством и мизантропией, приняв в своей пещере юное, светлое существо, этакий лучик солнечного света.
— Но я же веду ночной образ жизни, а в моем возрасте не меняют своих привычек.
— Ничего, Фи Лин, можно их изменить.
— Ты говоришь так потому, что висишь головой вниз.
— Лучше висеть головой вниз, чем быть вовсе без головы, Фи Лин.
Короче говоря, Журка осталась в пещере до выздоровления, а Фи Лин, как и предвидел Нето Пырь, изменил свои привычки. Он летал уже не по ночам при свете луны и звезд, а днем под ярким солнцем, охотился не на грязных черных мохнатых мышей, а на чистеньких серебристых рыбок. Даже речь у него стала совсем другой — не хрипло бормочущей, а приятно шепчущей. Что же определило столь резкую перемену? Да просто любовь. Фи Лин влюбился в Журку и не отходил от нее ни на минуту. Так что теперь их всегда можно было видеть вместе на берегу ручьев и озер — в излюбленных местах Журки. Она — белая, жеманная и такая элегантная со своим длинным клювом и тонкими стройными ножками; и он — темный, коренастый, круглый, как шар, с кривым клювом и в огромных, как у нотариуса, очках.
Но Фи Лина, хоть и влюбленного, не покидал страх; в минуты, когда Журка его не слышала, он признавался своему верному Нето Пырю:
— Сдается мне, что наша Журка отъявленная плутовка: ей перышка в рот не клади — полкрыла отхватит.
На что Нето Пырь отвечал:
— Да ей все крыло отдать — мало будет.
Фи Лин ворчал:
— Ну да, ты так думаешь потому, что болтаешься вниз головой и все тебе видится вверх ногами.
— Хорошо бы тебе самому, — возражал Нето Пырь, — хоть разок увидеть все вверх ногами.
Между тем Журка не только выздоровела, но выросла и похорошела. Она все еще жила в пещере Фи Лина, но часто отлучалась по каким-то своим тайным делам, так что Фи Лин, охваченный ревностью, стал за ней шпионить и очень скоро установил, что его возлюбленная наносила визиты славившемуся своими похождениями закоренелому донжуану Жу Равчику. Фи Лин решился упрекнуть ее, но лучше бы уж было ему промолчать, ибо в ответ он услышал:
