Остывший ужин по-прежнему стоял на подоконнике. Рама раскачивалась под порывами ветра, заставляя тарелку глухо позвякивать. И куда могли все смыться в такую бурю?! За Анацеа Миа не волновалась: она предпочла бы, чтоб прародительницу клана смыло дождём и унесло в канализацию.
Но где Нери? И что понадобилось ему снаружи? Тревога перекрикивала обиду и негодование, заставляя метаться по четырём углам. Может, он действительно ищет способ спасти её?
Сложив руки на груди, Миа опустилась на кровать и уставилась в потолок. Сердце заколотилось чаще. Что за глупости идут на ум?! Пора бы смириться с тем, что Нери нет дела до мелкорослой пре-имаго с нарушениями психоструктуры. Даже если и есть, рано или поздно он узнает, что они сделали тогда, и оттолкнёт её. Надо мыслить трезво. На что она вообще надеялась?!
Белый пласт перед глазами неожиданно покачнулся и пошёл волнами. По потолку побежали тени. Миа взглянула на окно: мир снаружи наполняла гудящая тьма. Ни просвета.
Откуда же они взялись?
– Кто здесь?! – пробормотала она напугано.
Ответом стал раскат грома. Вспышка молнии просочилась сквозь стекло, очертив совсем другие контуры. Потом снова потемнело. Лишь свеча на тумбочке едва согревала комнату светом.
Тени продолжали плясать на потолке, складывая из кружевных переплетений объёмные образы. Миа отчётливо увидела, как две фигуры несутся по лестнице, а затем ныряют за дверь. Дыхание перехватило от удивления: силуэты рождались и таяли, словно часть параллельной реальности, прорвавшаяся сквозь невидимую завесу. Вот женщина, что рыщет по городским улочкам, закрывшись зонтом. Вот контуры целующейся пары. Вот силуэт с размытыми очертаниями карабкается по отвесной стене, преодолевая сопротивление ветра. Неожиданно природа видений стала понятна: новые способности! Второй поток – предмет зависти любой посвящённой Девятого Холма. Знать бы ещё, как трактовать эту ахинею. И как госпожа Бессамори извлекает из всего этого смысл?
Кружащиеся тени убаюкивали и усыпляли. Усталость накатила приятной волной, согревая и расслабляя. Тёплый воздух растворял в себе тревогу, и даже рокот бури начал казаться убаюкивающей мелодией. Миа вожделенно прикрыла глаза. Мысли путались и скручивались жгутами, теряя стройность и логичность…
Когда темнота заволокла взор, почти погрузив Мию в сон, жуткий грохот выбил её из забытья. Разбитое стекло посыпалось на пол, а вой грозы стократно усилился.
Миа вскочила, распахнув глаза.
