Ноги механически перебирали ступени. Обломки мрамора и бетонная крошка летели вниз. Одышка стискивала грудь, саднила горло. Поэтому когда под ногами обозначилась ровная поверхность площадки, Нери почувствовал настоящее счастье.
– Они ушли наверх! – засипел дозорный снизу. – Зайди с другой стороны!
– Сюда, – шепнула Кантана, показав на распахнутую дверь библиотеки.
Они вбежали в помещение. Нери мог узнать его по одному только запаху – первому, что он почувствовал в новом мире. Этот смрад ассоциировался у него с болью и безысходностью. И с перспективой голодной смерти. Но сейчас огромное пространство, похожее на чёрную дыру в недрах космоса, пахло спасением. Вспоминая свои первые мгновения на Девятом холме, он потянулся к карману пиджака. Мультикоммуникатора, как ни странно, на месте не оказалось. Но времени жалеть о потере не было.
– Здесь должен быть стол, – тихо сказала Кантана. Слова едва пробивались сквозь одышку.
– Зачем тебе стол?
Топот дозорных приближался. Шаги звучали сбивчиво, будто они спотыкались на каждой ступеньке. Однако это было только на руку.
Кантана молча схватила Нери за руку и потащила вглубь зала. Кажется, она знала всё пространство библиотеки на ощупь. Видимо, провела здесь немало весёлых дней со своей подружкой, учась азам магии. Они едва не налетели на большой стол из старого дерева.
– Вниз, – скомандовала она, пригибаясь.
Последовав её совету, Нери нырнул под стол. И вовремя. В тот же миг до слуха донеслись голоса дозорных.
– Они здесь, – прокомментировал один. – Точно говорю. Выше пойти не могли. Не перебрались бы через дыру.
– Вот и чудесно, – отозвался другой. – Сами загнали себя в ловушку. Закрывай дверь! Дождёмся подкрепления и сдадим блудную дочь с её дружком мамочке.
– Интересно, что скажет Анацеа?
Кантана прижалась в темноте к Нери. Даже сквозь толстую ткань платья он чувствовал, как её трясёт. Нери вжался в пол. Мурашки ужаса бегали по спине, но вместе с тем парадоксальное торжество эйфории разливалось по сосудам, как яд. Оно несло с собой тепло, счастье свободы и неконтролируемое желание смеяться. И когда дверь заскрипела, закрываясь, он с ужасом ощутил, как губы растягиваются в усмешке, а грудь сотрясают спазмы истеричного хохота.
– Дурак! – проговорила Кантана, зажимая ему рот.
Но Нери не мог больше себя контролировать. Смех рвался наружу чистым потоком. Мир вокруг внезапно показался нелепой бутафорией – жалкой декорацией к компьютерной игре. Они слишком много пережили за день, и, возможно, смех теперь был единственным способом сохранить здравомыслие и трезвость рассудка.
