Тилен, подавляя ярость, отвела взор. В груди клокотало раскалённое масло. Веки неожиданно отяжелели и набрякли. Только не плакать!
Теперь все на Девятом Холме будут коситься на неё из-за плеча и злобно хихикать вслед. Но не из-за того, что Сасси и девочки из её глуповатой компашки оставили следы на теле. Во всём виновата мать и её захватучие руки! И глупые принципы. И желание во что бы то ни стало сорвать выгоду от несчастья, случившегося с Тилен.
Сколько раз Тилен представляла себе, как сбегает из родного дома на рассвете, перекинув через плечо холщовый мешок для путешествий. Целует спящих младшеньких и, крадучись по скрипучим половицам, выходит на крыльцо. А потом – стремглав бежит в никуда, навстречу опасности и неизвестному. Мысли о запретном были сладки и греховны, далёкие мечты – недостижимы. Несмотря на то, что Тилен никогда не видела ласки от матери, ей было, за что любить Ленор. За то, что она, несмотря на пьянки и разгульный образ жизни, держит в тайне информацию о её действующем магическом потенциале, например.
Но теперь всё было иначе. Мама уже не сможет избавить её от презрительных взглядов чужаков и горьких усмешек. И от неизгладимого позора – тоже. Даже если покается и вернёт матери Сасси лошадей.
За забором метнулось, раскидывая шифоновые лучи, яркое оранжевое пятно. Тилен фыркнула, узнав взволнованное лицо Анацеа Бессамори. Неужто мать всё-таки дорвалась и до неё, проигнорировав требование Тилен оставить в покое Зейдану и Кантану?!
По мере того, как растрёпанная фигура Анацеа приближалась, уверенность Тилен росла. А когда Анацеа влетела в калитку Лазовски, Тилен уже была уверена, что дословно предугадает то, что она сейчас скажет.
– Здравствуй, Тилен, – Анацеа стремительно приблизилась.
Тилен сонно подняла глаза. Она впервые видела мать Кантаны такой неухоженной и взбудораженной. Глубокие красные ободки оттеняли глаза Анацеа, пронзая белки сетью сосудов.
– Умоляю тебя… – выдохнула Бессамори обречённо.
– Пожалуйста, не нужно унижений, – Тилен нахально перебила Анацеа, но иного выхода не видела. Надоело пережёвывать оскомину фальшивого сочувствия! – Мы с Кантаной обе хороши.
– Так ты знаешь?! – лицо Анацеа озарила смутная надежда.
– Смотря что, – буркнула Тилен.
– Куда отправилась Кантана, – пояснила Анацеа. Бледность разлилась по её щекам. – Прошу тебя, скажи мне…
– Вы о чём, – снова перебила Тилен.
Она уже предчувствовала неладное. Однажды это должно было случиться. Тилен допускала, что настанет момент, когда Кантана не выдержит бесконечных метаний и отчалит из родного дома в первом попавшемся направлении. Но, тем не менее, история, рассказанная Анацеа, не только удивила её, но и привела в недоумение. Тилен слушала и кивала, опасаясь снова возразить не к месту. И когда Анацеа завершила свой рассказ, щёки безнадёжно похолодели от слёз.
