– Господин штабс-капитан, разрешите обратиться? – робко спросил юнкер. – А как понять – пора сменяться или нет? Часов-то ни у кого нет.
– Просто, – безапелляционно сказал штабс-капитан. – Я проснусь – и скажу.
– ???
– Не переживайте, юнкер, – засмеялся офицер. – Время – его чувствовать нужно. С часами-то любой дурак сообразит – пора или не пора.
– Научите? – посмотрел озадаченный донельзя юнкер.
– Наука – нехитрая. Вот покараулишь недельку-другую, поспишь вполглаза – и готово. Еще во сне поймешь – пора или нет вставать. А уж коли рядом с неприятелем находиться придется – то не через недельку, а гораздо раньше приноровишься. Но если кого из вас сонным на посту застану – не обижайтесь. Быть у того и роже, и жопе драными!
Штабс-капитан действительно умел определять время по «внутренним часам». Как это у него получалось – он и сам не знал. Получалось и всё! В этом сумело убедиться все воинство.
Утренние часы самые скверные, потому-то Клеопин и решил их взять на себя. Он, разумеется, не рассчитывал, что прямо сегодня произойдет нападение, но порядок должен быть во всем. Особенно, если речь заходит о военной службе.
Пока народ спал, командир успел принять решение о том, что делать дальше. Коль скоро он оказался командиром (неважно, что «взвод» состоял из трех человек), командирское решение необходимо, потому что от него зависит судьба людей. Важно лишь, чтобы решение оказалось правильным.
Утром Клеопин без жалости поднял подчиненных. Когда Лукин пробормотал что-то нечленораздельное – не то предложил поспать еще, не то попытался отказаться вставать, командир просто вылил на него ведро воды.
Не обращая внимания на то, что в предрассветных сумерках едва можно было разглядеть даже собственные силуэты, командир гонял подчиненных в хвост и гриву.
– Обленились, щучьи дети! – приговаривал Клеопин, роняя на землю то одного, то другого воина. – Ничего, я из вас «кислую шерсть» выжму!
Потом вспоминали весь ружейный артикул и приемы штыкового боя. Часа через два (саперам показалось, что прошла вечность!) Николай отправил нижних чинов готовить завтрак, но юнкера не отпустил.
– Приступим, – сообщил Клеопин, вытаскивая из ножен инженерный тесак. – Не рапиры, как в фехтовальном зале, но при нашей-то бедности и это сойдет!
Бедный Сумароков затравленно посмотрел на командира. В глазах прямо читалось: «И чего это я, дурак, связался с какими-то партизанами?», но противоречить не посмел. Обнажил собственный клинок и встал в первую позицию.
