Деревня как вымерла. Только из-за угла одного из домов выглянула какая-то баба в драном казакине и быстро скрылась. Николай пошел следом. За углом, однако, его поджидала не баба, а три дюжих молодца.
«Добры молодцы с большой дороги», – хмыкнул Николай, разглядывая троицу.
Шинели без знаков различий. На киверах вместо положенных репейков и кокард – дырки. Не иначе – дезертиры!
Один из солдат имел ружье, а двое других тесаки. У самого Николая оружия не было. Саблю и пистолеты, отобранные во время ареста на Сенатской площади, никто вернуть не соизволил, а «разжиться» чем-нибудь рубяще-режущем или стреляющим не удалось. Уж слишком быстро комендант Петропавловки отконвоировал его за пределы столицы. Еще хорошо, что сослуживцы прислали мундир, новую шинель и нашейный знак. Только вот щеголять в золотых эполетах и при офицерском знаке, кажется, было не очень разумно…
– Здравия желаем, Вашебродье, – издевательски сказал один из солдат.
– И ты, братец, здравствуй, – ответил Клеопин, оглядывая каждого из молодцев еще более внимательно. На вид – солдаты первого-второго года службы. Будь у него сабля или кинжал… Да что там кинжал – обошелся бы какой-нибудь палкой. Ну, а раз ничего нет, придется обходиться и так!
– И что же вы, бродье, тут ищете? – продолжал глумиться дезертир.
Видимо, этот был за главного. Ростом повыше остальных, покрепче в плечах. Да и то, что именно он держал в руках ружье, о чем-то говорило.
– Что ищу, братец, так это, не твоего ума дело, – ответил Клеопин достаточно грубо.
– Ого, как бродие-то заговорило! Хамить изволите, господин штабс-капитан, – весело хохотнул главарь, перехватывая ружье для удара.
– А вы забываетесь, – строго сказал Клеопин и неожиданно добавил: – Юнкер!
А кем же еще мог быть человек в солдатской шинели офицерского сукна, с псевдосолдатскими повадками и речью? И, судя по шанцевым тесакам, – это были солдаты самого «штрафного» подразделения – саперного батальона, единственного, который почти в полном составе выступил на защиту императора. Не исключено, что они видели сейчас злейшего врага – одного из тех лейб-егерей, что ударили в спину товарищам.
От обращения «юнкер» дезертир (или просто беглец?) дрогнул на какое-то мгновение. Но этого было достаточно, чтобы офицер-кавказец сумел схватить его за руку и подтащить к себе. А дальше, прикрываясь главарем как щитом, Николай вырвал у того ружье. Пинком отшвырнув юнкера в сторону одного из солдат, ударил прикладом второго.
