Тем не менее у нее имелись веские причины рискнуть нарваться на скандал сегодня вечером: она должна была во что бы то ни стало доказать, что смогла пережить оскорбление и что рана в сердце у нее уже зажила. Она должна испытать силу своего духа и увериться в том, что способна встретиться с обидчиком лицом к лицу. Справиться с неприятной растерянностью и смущением подальше от любопытных глаз. Равно как и сделать ему наедине свое необычное предложение.
Она поклялась, что больше никогда не будет иметь никаких дел с Девериллом, но жена дяди, леди Изабелла Уайлд, обратилась к ней за помощью, намереваясь сделать из него – Брэндона Деверилла – настоящего английского лорда. Поскольку тетя Белла давно стала ее конфиденткой, фактически заменив ей мать, Кейт знала, что не сможет отказать ей. По крайней мере без веских на то оснований. Для отказа ей следовало бы признаться в унизительных подробностях самого обескураживающего приключения в своей жизни, когда она преследовала Деверилла, словно обезумевшая влюбленная девица, – из тех, коих она сама презирала всей душой.
Отчитав себя за трусость, Кейт вернулась к его номеру и даже сумела на некоторое время унять трепетный холодок в животе, а затем легонько постучала. В прошлый раз Деверилл недвусмысленно отверг ее любовные притязания. Однако на сей раз она могла предложить ему то, в чем он нуждался.
Когда дверь наконец распахнулась, первым, от чего замерло ее сердце, были его проницательные темные глаза. Они остались такими же, какими она их запомнила, – глубокими, пронизывающими, обрамленными черной бахромой ресниц. Как идеально его выразительные манящие глаза соответствуют его дерзкому, своевольному нраву и поступкам, с удивлением отметила она.
Едва заглянув в их темную глубину, она сразу же заметила, что он мгновенно ее узнал, несмотря на то что сегодня на ней были надеты форменная ливрея слуги благородного семейства и серебристый парик, полностью скрывавший ее золотисто-каштановые волосы.
Она определенно застала его врасплох. Впрочем, и сама Кейт замерла при виде Деверилла, стоящего перед ней в одних бриджах. Он был голым по пояс, босым, а его чересчур длинные, черные как вороново крыло волосы были влажными и слегка вились на концах. Очевидно, он только что принял ванну и собирался бриться, поскольку в одной руке держал бритву.
На его массивном подбородке проступила щетина, придававшая ему злодейский вид, который лишь подчеркивал его обаяние, к вящему ее негодованию и смятению. Негодяй, к тому же морской разбойник, не должен выглядеть столь чертовски соблазнительно. Да и аромат от него исходил восхитительный, дьявол его забери.
