– Джеронимо! – раздался встревоженный голос Вероники. – Немедленно пристегнись!
– Ваш талант всегда заставлял Альтомирано скрежетать зубами. Вам не нужны реакторы, вы не покупаете нефть, вы просто кладете руку на штурвал и диктуете свою волю! Ваши пламенные сердца прогоняют по шлангам машины пылающую кровь!
– Все бы ничего, Джеронимо, – вздохнул я. – Только нет у меня этого дара.
– Есть! – вскричал он, сверкая на меня безумным взглядом. – Может, ты просто до сих пор не знал, к чему его приложить, не видел великой цели. Ну так вот она, перед тобой! Мы летим, чтобы вернуть миру солнце! Можно ли представить что-то более великое?
Самолет начало трясти, но Джеронимо стоял. Я, закусив губу, гипнотизировал акселерометр.
Звук шагов – быстрых и злых. Вероника снова оказалась рядом, на этот раз без оружия, но я все равно занервничал. Правда, на меня она даже не взглянула.
– Ну-ка сел и пристегнулся, или я пристегну тебя сама! А для начала – свяжу, чтоб не дергался.
– Николас! – Джеронимо игнорировал сестру. – Ты – Николас Риверос, и внутри тебя есть все необходимое для того чтобы лететь. Найди это!
До столкновения с землей оставалась минута, двигатели уже глохли, и я осторожно выравнивал курс, чтобы самолет более-менее мягко приземлился на брюхо.
– Пусть он спокойно посадит самолет, – говорила Вероника. – Если хочешь поиграть в «Пробуждение силы», этим можно и на земле заниматься. Пристегнись!
– Нет! – Джеронимо вскочил на кресло, выпрямился, расставив руки, словно готовый к распятию. – Смотри, Николас! Я верю в тебя. Моя жизнь на то, что ты сможешь. Просто врежь этому самолету по морде и покажи, кто тут главный! Главный ты, Николас. Не я, не Вероника – только ты!
К этому моменту все датчики орали так, что глухой младенец сообразил бы – дело дрянь. Я повернул голову и увидел их. Безумный взгляд Джеронимо, отчаянный – его сестры. Вероника обеими руками держала брата за руку. Черт ее побери, она-то почему смотрит на меня с такой надеждой? И откуда, скажите на милость, внутри меня взялась эта идиотская вера в себя? Ее там не было, когда я в последний раз заглядывал. Там был только мой эмоциональный двойник, а ему подобное не по силам.
Нет, конечно, я верил, что моих способностей хватит посадить самолет, пусть и с небольшой болтанкой. Но почему, пресвятой Иисус, почему я тяну штурвал на себя? Зачем?
Я не поверил в себя. Я поверил в веру Джеронимо, и поникший самолет гордо задрал нос посреди бескрайней ледяной тьмы.
