Поскольку я полночи не мог заснуть, думая то о Маше, то о Жанне, утро у меня началось в полдень. Завтрак остыл, родители вяло переругивались у себя в комнате. Когда я дожевывал яичницу, напоминавшую по консистенции стирательную резинку, раздался телефонный звонок.
– Дима! – крикнул из прихожей папа, взявший трубку. – Тебя!
– Кто? – удивился я.
– Не знаю, невеста какая-то.
Я подбежал к телефону, думая о Жанне. Отошел от родительской комнаты, насколько позволял провод и, прикрыв микрофон рукой, негромко сказал:
– Да?
– Привет, – послышался голос Маши. – Не занят?
– Я? А... Ну, как бы, нет, а что?
– Да так... У меня папа с утра уехал на какую-то встречу, и я подумала, может, ты сегодня придешь? Ты же хотел поучиться танцевать. Время есть, место тоже.
Сердце рухнуло в область копчика. Такого стремительного развития событий я не ожидал. По правде говоря, я уже всерьез начал верить, что произойдет какое-нибудь стихийное бедствие и заставит всех забыть об этом проклятом бале. Но Маша оказалась не в курсе насчет бедствия.
– Сегодня? – переспросил я.
– Ага. Если ты, конечно, не занят.
– Да нет... Я приду, да. Скоро.
– Хорошо! – Я не мог не заметить эту радость у нее в голосе; радость, больно полоснувшую мне по сердцу. – Буду ждать. Адрес знаешь?
***
Направляясь к Маше, я выдумал четкую стратегию. Бала не будет! Я буду заниматься танцами, создавать видимость нетерпения перед Жанной, а за пару дней до бала наберу полную ванну холодной воды и простужусь к чертовой матери. Если очень повезет, то у меня даже начнется воспаление легких и меня положат в больницу. Идеально!
Вид Маши в домашнем халате и плюшевых тапочках меня несколько ошеломил. Все-таки к одноклассникам хоть и привыкаешь, но представить их вне школы и улицы весьма затруднительно. А ведь они все живут в своих квартирах, пьют, едят, спят, принимают ванну и много чего еще.
– Заходи, – улыбнулась Маша. – Чай будешь?
– Нет, спасибо! – Утруждать ее еще и чаем я не хотел.
– Сразу к делу?
– Ну, наверное, да.
– Хорошо. Пойдем в зал.
Залом называлась просторная комната, вдоль одной из стен которой тянулись шкафы, а на противоположной висел пестрый ковер. Третья стена обладала огромным окном, выходящим на солнечную сторону, благодаря чему комната купалась в солнечных лучах. Посмотрев вниз, я увидел палас, скатанный в рулон. Маша, очевидно, подготовилась к занятию и даже вымыла пол. Так стыдно мне еще никогда не было.
