Последний звонок. Том 2 | страница 75



Его глаза были открыты, горели синим огнем.

— Ты? — выдохнул я, с трудом обретая власть над голосом.

Тьма отступила, будто набежавшая на берег волна откатилась обратно.

— Я, — отозвался Принц. — Отныне и навсегда — только я.

Я полетел кувырком назад — самолет задрал нос.

Глава 95

Дима

Пассажиры орали. Они вопили так, что я почти не чувствовал боли от ударов, пока, врезаясь в кресла, кубарем катился куда-то не то назад, не то вниз. Боль растворилась в океане криков. Очередным рывком меня поставило на ноги, я вцепился в подлокотник ближайшего кресла. Мужчина, сидевший в нем, меня не заметил — он орал. Как будто его наняли в массовку на съемки фильма-катастрофы, он дисциплинированно отрабатывал зарплату: орал до скончания воздуха, потом глубоко вдыхал и продолжал орать.

Машу бросило на меня. Я обхватил ее за талию одной рукой.

— Жива? — крикнул на ухо, но не смог разобрать ответа. Я чувствовал ее дыхание, частое и неровное, пытаясь удержаться на месте.

Самолет вновь дернул носом вверх, и это был не просто жест. Мы набирали высоту. Стюардесса на внеплановый взлет отреагировала, должно быть, исключительно машинально — села на свободное место. Я видел ее форменную пилотку над спинкой кресла, в котором должен был сидеть сам. Рядом то и дело мелькала лысина моего соседа. Он не то пытался стоять, не то отчаянно хотел убежать. И было отчего.

«Дьявол! Инопланетяне!» — доносилось со всех сторон. Мужчина, за кресло которого я держался, привстал и, посмотрев на замершего в проходе человека, заорал опять.

Брик стоял, незыблемый и непоколебимый, будто ось, пронзившая самолет. Как цветная вклейка в черно-белую фотографию — таким он казался инородным. От тряски всё расплывалось, все предметы прыгали — кроме него. В сгустившихся сумерках — словно вдобавок к электроприборам он выключил солнце, — ярко-синим полыхали глаза на бесстрастном лице.

— Удивительное состояние — свобода, — заговорил мужчина в кресле, прекратив орать. — Ощущаешь себя хозяином тела, каждый процесс, каждая реакция подчинена разуму, и возможности — безграничны.

Почему я его слышу? До меня не сразу дошло, что все пассажиры замолчали, замерли. Самолет уже практически не трясло, он уверенно набирал высоту, но успокоило пассажиров явно не это.

— Ты серьезно разочаровал меня, Дима. — Слова эти одновременно произнесли все. Несколько десятков голосов сплелись в один. Только Маша, вскрикнув, прижалась ко мне плотнее. — Вся твоя дружба оказалась до первого серьезного испытания. Почему ты не объяснил мне? Вместе мы бы нашли решение. Но ты предпочел действовать по собственному усмотрению, спелся с моими врагами, подписал мне смертный приговор. Лгал и манипулировал, наплевав на свои принципы, как только дело коснулось личного. Если это и есть ваша человеческая дружба, то сталкиваться с любовью мне бы не хотелось.