Последний звонок. Том 2 | страница 7



Я проговорила про себя фразы. Подошла к маме и сказала:

— Не плачь. Я буду разговаривать лучше всех в садике. — Слова произносились плохо, сейчас я понимаю: из-за того, что лицевые мышцы еще не «умели» говорить.

Но мама разобрала. Страшно побледнела, и тогда я впервые увидела у нее этот взгляд. И четко услышала в мыслях слово «принц», произнесенное с ужасом. Позже я узнала, что вообще-то у женщин принято думать о принцах иначе. Позже я много чего узнала.

… — Ты уходишь не из-за меня, — сказала мама.

— Я ухожу от жены-алкоголички. Ты опять сорвалась.

— Я держалась полгода!

— И в итоге сорвалась. Я устал от твоего пьянства. Не могу видеть твои стеклянные глаза. Больше не могу, прости.

— Ты уходишь не из-за меня, — повторила мама. — Ты уходишь из-за нее.

— Из-за Иры? Боже мой, сколько можно повторять, что ничего не было! Мы — коллеги, не более.

— Я не про эту лахудру, плевать на нее. Я про Юлю.

— При чем тут Юля?

— При том, что, когда восьмилетний ребенок озвучивает твои мысли, — это страшно. И попробуй сейчас сказать, что я не угадала.

«Папа» ничего не ответил. Собрал вещи и ушел.

А мама допила то, что было в бутылке, и пошла в магазин за второй. Ей было очень плохо. То, что было вокруг нее, чернело и чернело, наливалось грозовой тучей. Которая не прольется никогда.

Я это видела, а мама чувствовала. Потому и пила. Я поняла, что в этой черноте виновата я.

Я тоже, как «папа», собрала вещи. Сложила в рюкзак самое нужное: плюшевого тюленя, электронную книжку и куртку — вдруг будет холодно, и я заболею. Я уже знала, что, когда холодно, надо ходить в теплой одежде, иначе потом тело будет вести себя странно. И ушла. Я подумала, что без меня маме будет лучше. «Папа» вернется. Может быть, у них новый ребенок появится — у одной девочки в нашем классе недавно родился брат. А я проживу как-нибудь.

Переберусь в другой город и стану бродячей артисткой. Буду карточные фокусы показывать. Когда к нам приезжал дедушка, они с мамой и «папой» играли в карты. А я долго не могла понять, для чего они это делают — перебрасываются картинками. Мне было странно, что карты с ними не разговаривают. Я-то всегда понимала, какие картинки на руках, а какие остались в колоде. Когда я об этом рассказала, дедушка перестал к нам приезжать. Только деньги слал.

В тот раз меня поймали еще на автобусной остановке. Впрочем, в последующие разы дальше Красноярска я тоже не уехала. Человек по имени дядя Миша проявлял чудеса дедукции, я его всей душой ненавидела.