Он, казалось, не слышал, продолжая ронять слова, которые приколачивали меня к земле, мешали двигаться, заставляли давиться своим смехом, своими возражениями:
— Не приплетайте благородства туда, где его близко нет. Вы готовы смириться с гибелью Юли, потому что не рассматриваете ее как сексуальный объект. Потому что знаете, что Мария рано или поздно сможет пережить утрату. Потому что легко представляете, как будете ее утешать, когда все это закончится, особенно теперь, получив карт-бланш на блядки от законной жены. Что же вы замолчали, Дмитрий Владимирович? Миг назад жизнь казалась налаженной?
Я молчал. Миг назад жизнь казалась налаженной, несмотря на хаос и кошмар, творящиеся вокруг. Теперь хаос проникал внутрь, сжимал сердце ледяными щупальцами.
— Вы как это здание. — Разрушитель показал на больницу, к которой я сидел спиной. — Оно тоже когда-то служило людям и спасало жизни, но вот теперь — стоит пустое, никому не нужное, занимает место в мире. Место, на котором мог быть жилой дом, завод, торговый центр, парк. Но для этого нужно разрушить то, чем это здание было раньше, сломать его и построить заново. Вам кажется, что вы уже достаточно прозрели с тех пор, как началась эта история. Что вы уже достаточно изменились, достаточно вынесли. Нет, Дмитрий Владимирович, не достаточно. Мы здесь не блокбастер снимаем, который заставит зрителя жрать попкорн без остановки, глядя, как красивый хлыщ в модном костюме спасает красотку. И не пишем сказочку для подростков-задротов о том, что, наполучав по роже, можно достать с неба звезду. Если где-то там, в глубине ваших гниющих мозгов, еще может случиться проблеск, то сейчас самое время. Осознайте, что все то, чем вы старались быть всю свою жизнь, — дерьмо. Все, что вы в себе пестовали, — гроша ломанного не стоит. Человек, жертвующий миром во имя эрекции, — не герой, и вообще не человек, а животное. Вы подписываете приговор запутавшемуся ребенку только потому, что этого ребенка нельзя поиметь!
Последние слова он прокричал, и эхо донесло до меня отголосок. Потом, в тишине, я различал лишь тяжелое дыхание Николая Васильевича.
— Я не буду вас убивать, Дмитрий Владимирович, — проговорил он вполголоса. — Если хотите — забирайте «скорую» и летите искать свою драгоценную Марию. Но если вы хоть что-то сейчас поняли, то смиритесь: Мария — кусок мяса, живущий лишь для того, чтобы заставить Юлю уничтожить мир. Мне жаль, что так вышло. Я понимаю вашу ненависть к девчонке, от которой вы не видели ничего хорошего. Но вот такая уж дерьмовая история нам досталась.
