Ванесса фыркнула, закатила глаза. Потом опять прищурилась:
— Ты точно монашкой станешь? Не раздумаешь?
Лиза покачала головой:
— Нет. Как тут раздумать? Мне восемнадцать. Откажусь — на руке тут же черная метка появится. Один мне путь остался, по нему и иду с великою радостью.
Ванесса покивала с хитрой мордочкой:
— Значит, с мирянами тебе якшаться нельзя?
— Очень нежелательно общаться с мирянами, — поправила ее Лиза и отвернулась к огню, изображая обиду.
На деле же обидой и не пахло. С удивлением Лиза ощущала в глубине души нечто такое, чего там отродясь не было, да и быть не могло. Гнев. Она пыталась подавить его молитвой, просила Дио о помощи, но тщетно: ярость распалялась с каждым вдохом, как будто внутри горел костер. А виной тому была ложь.
Еще утром в церкви все казалось простым и понятным. Церковь — оплот Дио на земле, благочестивые жрецы, глупые миряне, не желающие принимать с распростертыми объятиями благословление… Теперь же Лиза чувствовала ложь. Со всех сторон, нагло ухмыляясь, на нее наваливалось вранье — грубое, беспринципное, даже не сомневающееся, что в него поверят.
— Я тебе тогда скажу по секрету, — понизила голос Ванесса, — не просто так я за жреческого сынка вышла.
Лиза ненавидела себя. Лиза кляла себя мысленно последними словами. В памяти у нее воскресли некоторые наставления матери, которые она всегда пропускала мимо ушей, полагая, что душе, искренне преданной Дио, ни к чему подобные ухищрения.
«Видишь, как кто-то играется с чем-то, что тебе потребно, — говорила мама, дымя папиросой, — не важно, что это — игрушка, драгоценность, признание или секрет. Отвернись и сделай вид, что тебе не интересно. И тогда тебе это в руки пихать станут, знаешь, почему?»
«Почему?» — послушно спрашивала маленькая Лиза, мыслями устремляясь к Дио.
«Потому что ничто в мире не ценно само по себе. Любая вещь, любое слово, любая мысль ценна ровно настолько, насколько ее ценят люди. И если человек глупый обладает чем-то, ему нужно, чтобы все говорили, насколько оно ценное, чтобы сам поверил. И всучит он тебе эту вещицу, чтобы ты ее в руках подержала, чтобы поняла, какая она ценная, и позавидовала!»
— Да, — зевнула Лиза. — Рокко рассказал, что ты за него мстила.
Ванесса расфыркалась, как гневный ежик:
— Вот еще! Стала б я ради него молодость свою губить! Нет, подруга, у меня и другие резоны были…
И вновь Ванесса таинственно замолчала. А Лиза зевнула еще раз, потерла глаза.
— Спать хочется, — пожаловалась она Ванессе. — Прошлую ночь без сна провалялась, думала, нынче высплюсь в келье, да не судьба… Что ж, все — испытания Дио.
