Мэтью, шатаясь, переступил с ноги на ногу, прежде чем приготовиться к новой атаке.
– Я никогда тебе не лгал, – проворчал Ланден и едва не упал, когда хук слева угодил в правое плечо.
Амелия снова подбежала к ним, но на этот раз уже Ланден запретил ей приближаться. Глаза его горели решимостью:
– Оставь нас.
Но она упрямо покачала головой.
– Подними кулаки, и давай покончим с этим!
Мэтью ударил Ландена в челюсть, так, что его голова откинулась. Амелия вновь потребовала, чтобы они немедленно прекратили.
– Я когда-нибудь жаловался на ногу? Обвинял тебя в исходе той ночи? Ни разу!
На этот раз Мэтью промахнулся. Ланден отклонился в сторону.
– Я смирился со своей участью, считая ее наказанием за тот идиотский план, потому что уговорил тебя последовать за Дугласом. Я частично виноват в тех трагических событиях. Не думай, что меня не преследуют горькие сожаления!
– Да. Но твоя жизнь не была погублена, верно? Твоя репутация не очернена. Мало того, общество посчитало тебя жертвой, и происшедшее с тобой тоже вменили мне в вину. Разве я посмею забыть «Лондон таймс», грязные заголовки и скандальные расследования моих мотивов, которые имели место в то время, как я пытался принять кончину брата?! Я один стоял под градом оскорблений, я один подвергся остракизму.
И словно готовясь принять следующий удар, Ланден распрямил плечи и бесстрастно уставился на Мэтью.
– В то время как бушевали сплетни, родители увезли меня в деревню, оправиться от раны, – произнес тот. – Когда я вернулся в город, твой дом был уже заперт, а дворецкий отказывался принимать адресованные тебе письма.
Мэтью повел плечами и нанес страшный удар в живот Ландена.
– А у меня начался траур, – тихо сказал Ланден, прислонившись спиной к кроватному столбику. В его глазах застыла обреченность. – И никогда не закончился.
Мэтью отвел руку, готовясь избить Ландена, несмотря на его отказ защищаться.
– Борись с ним, Ланден! Бей! Заставь его прекратить! Пожалуйста! – истерически вскрикнула Амелия. Рука Мэтью замерла на полдороге.
– Теперь я вижу, кому ты предана! Возможно, мне не стоит так уж сильно раскаиваться в том, что я продал тебя Коллинзу! – прошипел он и, послав ей остерегающий взгляд, снова размахнулся.
– Я люблю его! – почти завопила она, и в комнате стало неестественно тихо. Через пару мгновений тишину нарушил бой стоящих в коридоре часов. Амелия изнемогала от ярости. Грудь девушки часто вздымалась.
Мужчины повернулись к ней. Она заставила себя говорить, хотя ее одолевали эмоции, и в этот момент она чувствовала себя абсолютно беззащитной.
