Но Амелия заупрямилась и дернула его за руку. Вдруг оглушительный хохот из обеденной ложи заглушил шум толпы. Неминуемый кошмар угрожал вот-вот разразиться, когда она, ведомая любопытством, потянула его направо, в гущу суматохи. Мэтью и Коллинз, к которому льнула едва одетая особа, стояли на самом виду. Небольшая компания мужчин вышла из ложи, продолжая громко перешучиваться. Еще несколько шагов, и их разоблачат, а взаимное возмущение превратится в шумную ссору. Амелия продолжала сопротивляться и не хотела уходить.
Выхода не было: он прижал ее к себе, обнял и устремился налево. Не успев оглянуться, Амелия оказалась в увитой цветами беседке позади толпы. В тени шпалеры Ланден привлек ее к себе. Его губы с неизменной точностью нашли ее пухлый ротик. Амелия колебалась не дольше мгновения, хотя Ланден подозревал, что ей очень хочется знать, какая сцена разворачивается за их полутемным альковом. Но едва он коснулся ее губ губами, все мысли тут же вылетели из головы девушки, и ее затопила нежность.
Амелия была такой сладкой, словно в противоположность язвительным словам, которые она так часто говорила. Ланден горел желанием, точно любитель опиума, долго лишенный зелья и вдруг погруженный в море блаженства. Мысли о том, что он не должен разжигать чувства девушки и давать ей надежду на то, чему никогда не бывать, с трудом прорывались из глубин подсознания, но Ланден заставил их замолчать под убедительным предлогом: он целует Амелию, чтобы отвлечь и не позволить стать участницей губительной сцены. Ложь укрепилась и затмила все другие соображения.
Сладостная нежность окутала его так же, как ночь окутала их объятия. Сердце Ландена грохотало в груди. Амелия не сопротивлялась, возможно, будучи так же, как и он, твердо уверенной в том, что это их последний поцелуй, и так же, как и он, полной решимости заставить его длиться всю оставшуюся жизнь. Сознание этого воспламенило его, и он крепче прижал девушку к себе, захватив ее восхитительный рот в еще одном долгом страстном поцелуе. Амелия ответила ему со всем пылом разгорающейся страсти. Ее язык смело исследовал его рот, пробуя на вкус, искушая. Ее руки ласкали его плечи. В какой-то момент пальцы судорожно вцепились в воротник его рубашки. Очевидно, Амелия пыталась удержаться на ногах.
Тяжесть ее грудей на его груди и жар бедер, прижатых к его бедрам, пробудили в нем безумный голод. Ланден не мог получить ее и хорошо это знал, но мог получить этот жаркий, огненный поцелуй под покровом темноты, среди одержимой грехом толпы. Он так долго лишал себя всех удовольствий и радостей жизни, что получит хотя бы это.
