Малов стоял и с интересом смотрел на все эти манипуляции, потому что на предыдущем его судне двигатель запускался с мостика. Там было всё очень просто. Механики только готовили двигатель к запуску и передавали управление им на мостик. Там двигали ручку телеграфа, и автоматика сама запускала главный двигатель.
Тут же приходилось делать все вручную. Это было так необычно, так интересно! Малов наблюдал за руками второго механика и за всеми его манипуляциями, стараясь запомнить, как это все делается.
Он уже не так стал замечать грязь машинного отделения и его, измазанных солярой, плит.
Плиты на других пароходах были выкрашены зеленой краской, а тут наоборот — плиты были намазаны солярой и отдраены до воронёного цвета стальными щетками.
В машине стоял запах соляры, дышать было тяжеловато от такого ухода за этими плитами. Эта вся грязь стекала в льяла, и Малов, когда заглядывал туда, видел, какие они грязные и замазученные.
На предыдущем пароходе льяла были светло-серого цвета, и если туда спуститься в чистой робе, то вылезали оттуда, практически не испачкавшись. Но тут, не дай Бог, туда залезть. Тем более, что высота от деки до плит была всего лишь сантиметров 70, не больше.
Потом-то Малову пришлось лазить туда ни один раз. То ключ упадет, то отвертка, то сами льяла надо было чистить от скопившейся за много лет грязи.
Но тут Иван Иванович через дверь прокричал:
— Запускаемся на «самый малый вперёд»!
Второй механик быстро проделал все манипуляции для запуска и запустил двигатель на «самый малый вперёд», хотя телеграф звенел на «задний ход». Иван Иванович прокричал в открытую дверь:
— Не давай задний ход!
Потом Иван Иванович выскочил из двери, посмотрел наружу, что там делается, вернулся и вновь прокричал:
— Так и работай!
Тут на телеграфе возник ход «стоп» и «самый малый вперед».
То есть, Иван Иванович угадал, что и как надо делать, потому что он, наверное, лучше капитана чувствовал, куда ему надо швартоваться, и как тому надо было отходить.
Но, больше всего, как потом оказалось, он боялся резких реверсов. Ему мерещилось, что от этих реверсов старенький «главный двигатель» может просто развалиться и собрать его не будет никакой возможности. Запасных частей на него уже просто не было.
Двигатель по-прежнему работал самым малым ходом, когда Иван Иванович прокричал в дверь:
— Ну-ка, давай средний ход.
Второй механик добавил чуть-чуть топлива топливной рукояткой, двигатель заработал натужнее и потихоньку начал разгоняться.
