Малов встал и пошел с третьим. Посмотрел душ, надстройку, поднялись на мостик, и уже оттуда можно было подробно рассмотреть два трюма с лебёдками и стрелами и всю палубу.
Понемногу становилось понятно, куда же занесла судьба Малова и что он должен будет делать.
Но он обнадежил себя:
— А оно и правильно! Никогда не надо отчаиваться от создавшейся ситуации. Надо просто ситуацию брать за рога и вертеть ею туда, куда тебе будет надо.
На следующий день пароход снимался в рейс. Самое интересное было то, что Иван Иванович в машину не спускался. Он только отдавал приказания. Всем занимался второй механик. Иван Иванович только бегал по палубе, периодически заглядывая в полуоткрытую дверь машинного отделения.
— Ох и боится дед, что «главный» развалится при очередном пуске, — на ухо прокричал Малову второй механик, когда тот с ним отсоединял валоповоротку.
Второй был невысоким мужичком, тоже в возрасте, лет за пятьдесят. Такой крепыш невысокого роста, с внушительным брюшком.
После того, как была отсоединена валоповоротка, второй подошёл к пульту управления и вновь прокричал Малову на ухо. Из-за работающих рядом дизель генераторов приходилось только кричать:
— Смотри, что я буду делать и запоминай.
Иван Иванович стоял около входной двери машинного отделения, держа её приоткрытой. То есть на один трап выше крышек главного двигателя. Он руководил запуском «главного двигателя» — этой динамки, в понимании «опытного» механика Малова.
Малов сразу понял, что запускать главный двигатель надо чрезвычайно осторожно, а то тот от старости и в самом деле сможет развалиться.
Дед махнул рукой второму механику. Тот поставил ручку телеграфа на «Малый вперёд» и крутанул какой-то клапан, потом другой и двинул топливную рукоятку. Дернул ещё какую-то ручку и двигатель, натужно сделав несколько оборотов, завелся.
Раздалось похрюкивание работающих цилиндров. Тюх-тюх-тюх, и двигатель начал потихоньку разгоняться. Тут же вновь зазвенел телеграф. На нём была команда «стоп».
Второй поставил топливную рукоятку в «0» и опять крутанул какой-то клапан.
После этого раздался свисток на переговорной трубе с мостиком. Это была медная, надраенная до блеска труба со свистком. Если в нее дунули на мостике, то свисток свистел в машине.
Второй вынул пробку из трубы, подставил под неё ухо, послушал, что ему там говорят, сказал что-то в трубу и заткнул её обратно тем же свистком. То есть, таким образом, была получена какая-то очередная команда.
