память, чтобы держать в голове хотя бы четверть этой массы. Я, по приблизительным подсчетам, знаю всего лишь десятую часть того, что знал он, считая и монологи, и сцены, с которыми он выступал на концертах».
Надо признать, что сапер-мостостроитель, он же временный нормировщик, несколько преувеличил свою эрудицию и возможности своей памяти. Что тут скажешь — юношеское самоутверждение в нетривиальных обстоятельствах. Но как и культурные сюжеты вообще, так и отстаивание ницшеанских принципов подходило к концу. Важнее были грядущие перемены и сильные последние впечатления от монгольской степи. Природа давала завершающий спектакль, прощальное представление — чтоб запомнили...
27.II.1955.«Привет, дорогие. Давно нет от вас писем. Как живете? Приходил ли к вам мой посланник? Передал ли книгу?(Я уж и не помню, что это был за посланник. Очевидно, кто-то демобилизовавшийся. А книгу я с ним отправил, чтоб сохранилась.—Я. Г.)
Пишете, что беспокоитесь, — напрасно, друзья. Совершенно напрасно. На днях мы уезжаем всем батальоном в Сибирь, под Красноярск. (На самом деле под Иркутск.—Я. Г.) Будем там жить всю зиму, а может, и совсем останемся. Наши ребята уже бывали там в командировке. Рассказывают: тайга, людей кругом мало и то на расстоянии, подобие землянок в качестве жилищ. Ну вот, познакомимся и с сибирской тайгой. Занятно. Оттуда еще проще будет уехать в отпуск. Хотя и отсюда несложно. Дело двух месяцев. Оттуда до вас всего б суток. Пустяк.
Кстати говоря, меня сегодня снова остригли. Был уже порядочный чуб, и никто не предъявлял никаких претензий, так принесла нелегкая какое-то начальство из округа, что- то вроде инспекторской проверки.
Пришлось постричься. Ну, ничего. Это в последний раз. Уедем в лес, отпущу шевелюру.
По всему этому на здешний адрес больше не пишите. Скоро пришлю новый.
Итак, турне по Азии продолжается: Дальний Восток, Забайкалье, Сибирь. Посмотрим, что будет дальше.
Поездке этой я очень рад. Разнообразие—большое дело. Кроме того, климат там лучше. Летом ягоды, грибы. Вы понимаете, насколько мне приятнее проживать в лесу, чем на этой лысине.
Конечно, первое время, пока устроимся, будет трудновато, но...
Не колебаться,
Сильным являться!
О, призовите помощь богов!
Последуем совету Гете».
Читатель наверняка почувствовал изменение тональности писем. Только что процитированное по своей возбужденности напоминает письма с дороги из Ленинграда в Совгавань. Служба меня уже не тяготила, а предвкушение новых впечатлений вдохновляло.
