Скрипнули половицы и шаги остановились. Реми услышал, как высморкалась Клементина. «Я должен туда пойти, — думал он, — прямо сейчас…» Но он не двигался с места. Понимая, что ужасно боится, чувствуя себя слабым и безоружным перед ними, он начал дрожать. Реми пожалел, что до сих пор не просмотрел документы в дядином портфеле. Если бы он нашел доказательство, что его дядя, как и все остальные, был способен ошибаться, у него хватило бы смелости оказать сопротивление. Да, теперь мертвый был его сообщником. Он и дядя… как он раньше этого не понял, они были по одну сторону… Реми оперся о спинку кресла. Мелкие, смягченные резиновой подошвой шаги приближаются, вот они уже звучат на площадке, потом перед его дверью. Повернулась ручка. Вобер не имел обыкновения стучать, когда входил в комнату сына.
— Здравствуй, малыш. Мюссень мне все рассказал… Это ужасно!… А ты, как ты себя чувствуешь?
Он испытывающе смотрел на Реми, немного похожий на врача, которого больше интересует болезнь, чем сам человек. На нем был шикарный строгий темно-синий костюм; он сразу же перехватил инициативу и взял игру на себя. Никогда он еще не был так похож на босса, крупного босса. Он почистил рукав Реми в том месте, где прилипли кусочки штукатурки. Его жест был похож на упрек.
— Ты не слишком переволновался? — сказал он.
— Нет… нет.
— А теперь? Ты не чувствуешь тяжести а голове? Может, хочешь поспать?
— Да нет… Уверяю вас.
— Хочешь, чтобы тебя осмотрел Мюссень?
— Конечно нет. Я себя чувствую хорошо.
— Хм!
Вобер несколько раз ущипнул себя за ухо.
— Полагаю, ты не горишь желанием оставаться здесь, — наконец, пробормотал он. — Как только будут закончены все дела, мы уедем… У меня появилось сильное желание продать Мен-Ален. Эта собственность будет стоить нам только лишних неприятностей. Ну и словечки — в духе истинных Воберов! Смерть брата для него всего лишь неприятность. Болезнь сына, должно быть, была не более, чем неприятностью.
— Присядь, я не хочу, чтобы ты себя утомлял.
— Спасибо, я не устал.
Что-то в тоне Реми заставило его нахмуриться. Вобер более внимательно, со скрытым раздражением посмотрел на юношу.
— Присядь, — повторил он. — Клементина только что мне рассказала, что вы с дядей немного повздорили. Что это за история?
Реми с горечью улыбнулся.
— Клементина, как всегда, хорошо информирована. Дядя мне заявил, что я плохо воспитан и неспособен трудиться.
— Возможно, он не так уж и неправ.
— Нет, — поднимаясь, сказал Реми. — Я могу работать.
