— Отвечаю по порядку, — сказал инспектор, по-прежнему не удостаивая подозреваемого взглядом — Первое. Поскольку вы скрывались в разных клетках, используя при этом формодержащую силу, мы сделали вывод, что вы наш гражданин Второе. На сегодняшний день все граждане зарегистрированы на своих местах, — следовательно, вы не являетесь гражданином. Кроме того, вы превращались в воду, что подтвердило вашу вопиющую нецелесообразность.
— Что такое цесо… целесообразность? — спросил Саша.
Ни папа, ни дядя Сева таких слов не употребляли.
— Это когда гражданин знает, зачем он, — объяснил инспектор. — Вот, например, зачем вы, Токарев?
Токарев открыл и закрыл рот. Очевидно, сказать ему было нечего. Инспектор снисходительно покивал:
— Конечно, вам не ответить. Вопрос «зачем вы?» имеет смысл только в случае вашего хозяйственного использования Сами по себе вы не целесообразны.
— Кто это меня использует? — слегка возмутился Саша.
— Как кто? Мы. И год от года расширяем сферу вашего применения.
Саша недоверчиво хмыкнул. Инспектор надолго затих, казалось — он о чем-то задумался О чем-то крамольном, нехорошем, — во всяком случае, взгляд его на некоторое время опасливо блуждал по комнате.
— Вообще-то, двадцать третий, общаться с вами — значит подрывать мой устойчивый моральный облик. Кто-нибудь может подумать, что я занимаюсь мистикой или разговариваю сам с собой… Все-таки жаль, что вас невозможно подвергнуть демонтажу, жаль.
— А что со мной можно сделать? — дерзко спросил Саша.
— Укротить, как разбушевавшуюся стихию, — просто ответил инспектор.
Вот теперь необходимо было съязвить. В самом деле! Приперся какой-то микроб пузатый — и корчит из себя грозного, стращает, лапшу вешает на уши!.. Но острота не состоялась: что-то шлепнуло Токарева по макушке. Это упала со стены картинка, изображающая иностранную буровую вышку, — папин подарок.
Инспектор прокомментировал:
— Например, так. А могла бы упасть и полка.
Полка с учебниками висела как раз возле кровати. Пионер осторожно посмотрел вверх и поежился. Да-а… Угроза была весома.
Инспектор встал и степенно прошелся по комнате, держа ладонь за лацканом пиджака. Кстати, нелепый у него был пиджак. Вместо пуговиц — застежки, как у портфеля. Потом он остановился, неожиданно согнулся пополам, заглянул под шкаф и снисходительно произнес:
— Приветствую. С какого числа на заслуженном отдыхе? С первого?.. Поторопились, дорогой мой, хотя воля ваша…
Саша опешил. Никого там, под шкафом, не было, кроме старого ранца, с которым еще папа ходил за двойками. Токарев забросил его туда именно первого сентября. Инспектор принял надлежащий вид.
