Саша проснулся оттого, что кто-то дергал его за ухо. Он открыл глаза, успел заметить над собой нависший документ и тут же зажмурился: свет был включен.
«Распишитесь в моем приходе», — прозвучал начальственный голос.
Саша спросил, еще до конца не проснувшись:
— Сколько времени? — и приоткрыл один глаз. «Пишите: два часа пять минут». Пухлый пальчик потыкал в бланк. «Подпись ставьте здесь».
В руке у Саши обнаружилась авторучка, и он послушно расписался, второй раз в жизни. После чего окончательно проснулся.
Это был инспектор.
— Вам что, родители открыли? — уточнил Саша.
— Неподотчетные номер двадцать один и двадцать два отключены, — объяснил ситуацию инспектор. — А дверной замок нам как-нибудь подотчетен. — В его голосе прорезалась гордость.
Затем он уверенно подошел к письменному столу и опустился на стул с таким видом, будто здесь и было его рабочее место. Отодвинул в сторону Сашино барахло, расчистив себе поле деятельности, достал неизвестно откуда кипу бумаг, набор канцелярских принадлежностей — в общем, устроился очень основательно. При этом оказался спиной к лежащему Саше, что отнюдь не помешало ему в работе.
— Двадцать третий, именующийся Токаревым, — скучно заговорил он. — Ты злостно нарушил предписание о неприменении незаконно присвоенной способности.
— Я… — Челюсть у Саши вдруг затряслась, и он заныл: — Я нечаянно… я не хотел… оно само, честное…
— Но в настоящее время, — монотонно продолжил инспектор, — этот факт не является основанием для демонтажа ввиду снятия с вас главного обвинения. Согласно существующим правилам, главное обвинение становится известным обвиняемому лишь после его снятия или во время демонтажа. Поэтому теперь могу сообщить. Вы обвинялись в нарушении первой обязанности подотчетных мне граждан: не покидать и не менять клетку. Но подозрение о том, что вы гражданин, скрывшийся из своей клетки и меняющий облик, не подтвердилось Таким образом, будучи всего лишь человеком, то есть неподотчетной стихией, вы подпадаете под действие только хозяйственного права или законов о непреодолимой силе.
При словах «хозяйственное право» Саша ощутил в животе вакуум. Почему-то пришло на ум, как хозяйственно поступают с поросятами и цыплятами. Вспомнилась худенькая куриная ножка, съеденная за обедом. Он случайно посмотрел на свою голую ногу.
Страшноватая была речь. Саша понял из нее только одно: во время прошлого разговора его почему-то посчитали не совсем человеком. Но почему? Он всегда был уверен: нужно доказывать, что ты примерный ученик, отличник или, наоборот, что ты не щенок и умеешь классно махаться. Но доказывать, что ты человек?.. И потом, как определили, что он все-таки не сбежавший откуда-то «гражданин», а нормальный школьник? Саша потребовал разъяснений.
