— Если ваш корсар такой же серьёзный, как и этот «Смелый», — и папа захлебнулся от смеха. — Филипп, ты-то куда! Ты же уже взрослый! Ты-то как во всё это поверил? Ну, вы да-ё-ё-ё-те, дети!
Мне стало не по себе: у меня же в кармане сидит Маркус, и ему надо домой! И уже неважно, как выглядит это судно, на котором он к нам приплыл, важно то, что я стою рядом с ним, и мне, кровь из носу, на него надо попасть.
— Фил, миленький, — чуть не расплакался я. — Помоги!
— Что у тебя за дело-то такое? — удивился брат.
Я бы тоже на его месте удивился, честно.
— Взрослый не взрослый, — посмотрел брат на отца, — ерунда не ерунда, а Лёшка-то у нас совсем ещё ребёнок. Гляди, как расстроился. Пусть идёт и посмотрит на своего пирата.
— Фёдора Ивановича, — перебил я его.
— Во-во, Фёдора Ивановича, — и Фил стал очень серьёзным.
— Делайте, что хотите, — отец разжал пальцы. — Только живее давайте, одна нога тут — другая там!
Мы понеслись быстрее самого сильного ветра. Я видел, как на «Смелом» ходят люди, перетаскивают какие-то вещи с места на место и ругаются. Конечно, ни один из них не был похож на персонажей книг о пиратах, и конечно, я в это серьёзно не верил, но несерьёзно верил и даже очень.
— Маркус, ты справишься? — мы остановились у трапа баржи, и я достал его из кармана.
— Ещё бы, — мне показалось, что он ухмыльнулся, — пара пустяков! Корды — народ смелый и очень умный.
— Тогда держись! — и я взлетел вверх по трапу.
— Посторонние на борту! — услышал я крики, зацепился ногой за какое-то ведро и растянулся во весь рост.
Где-то за спиной был брат, стали сбегаться люди, я поднялся на колени и упёрся взглядом в чьи-то штаны.
— Вот те н-а-а-а, — услышал я знакомый голос, — три тысячи акул мне в глотку!
Это был Фёдор Иванович.
— Ну вот как-то так, — единственное, что я смог произнести.
— Разворачивайся, значит, — сказал он и поднял меня за шкирку.
Я болтался в воздухе, как нашкодивший котенок, и совершенно не знал, что делать.
— А вы, я так понимаю, знаменитый пират? — с берега крикнул Филипп.
Боцман опешил и выпустил моё пальто. Матросы замерли на своих местах.
Я поймал взгляд брата и увидел произнесённое лишь одними губами и потому почти неслышное «беги».
— Пират? — Фёдор Иванович посмотрел на свою команду.
Мне осталось только открыть ладонь, чтобы Маркус мог спрыгнуть и добежать до рубки.
— Вот же дети нынче пошли, — бросил один из матросов, — не теряйся, пацан, чего надо-то?
— Штурвал, дяденька!
— Иди давай, смотри, всё равно поднялся уже, — и он махнул рукой.
