Тим отправился к Сиротке Энни. И обнаружил ее сидящей возле палатки и вяжущей тапочки. Артрит там или нет, но ее пальцы двигались как молнии. Он спросил, не хочет ли она заработать двадцать долларов. Энни сказала, что немного налички всегда пригодится, но все будет зависеть от того, что это за работа. Он объяснил ей, и она захихикала.
— С удовольствием, Мистер Джей, если вы добавите пару банок Уикли.
Энни, чьим девизом, казалось, было «играй по-крупному или иди домой», сделала для него баннер длиной в тридцать футов и шириной в семь. Тим прикрепил его к стальным роликам, которые сделал сам, сварив куски трубы, которые раздобыл в Отделе продаж и обслуживания малых локомотивов Фромми. Объяснив Шерифу Джону, что он хочет сделать, и, получив на то благословение, Тим и Таг Фарадей подвесили баннер на тросе над перекрестком Мэйн-стрит, закрепив концы на фальшфронтонах Аптеки Оберга с одной стороны и неработающего кинотеатра — с другой.
В пятницу и субботу вечером, примерно в то время, когда закрывались бары, Тим дергал за шнур, который разворачивал баннер, как шторку на окне. С обеих сторон Энни нарисовала вспышки старомодных фотоаппаратов. Сообщение ниже гласило: ПОМЕДЛЕННЕЙ, ИДИОТЫ! МЫ ФИКСИРУЕМ ВАШИ НОМЕРНЫЕ ЗНАКИ!
Они, конечно же, ничего такого не делали (хотя Тим записывал номера гонщиков, если успевал их разобрать), но баннер Энни, похоже, на самом деле работал. Это было не идеально, но что в жизни было идеальным?
В начале июля Шериф Джон вызвал Тима к себе в кабинет. Тим спросил, не накосячил ли он часом.
— Как раз наоборот, — сказал Шериф Джон. — Ты хорошо справляешься. Идея с баннером поначалу показалась мне безумной, но должен признать, что я был неправ, а ты был прав. Во всяком случае, меня уже меньше беспокоят полуночные гонки, и люди перестали жаловаться, что мы слишком ленивы, чтобы положить этому конец. Те же самые люди, заметьте, которые из года в год голосуют против увеличения зарплаты сотрудников правоохранительных органов. Что меня действительно беспокоит, так это бардак, который мы должны убирать, когда один из этих гонщиков врезается в дерево или телефонный столб. Мертвые — это плохо, но те, которые никогда не станут прежними после одной ночи глупого выпендрежа… Иногда мне кажется, что это еще хуже. Но в этом году июнь прошел хорошо. Лучше, чем хорошо. Может быть, это было просто исключение из общего правила, но я так не думаю. Я думаю, что это все баннер. Ты скажи Энни, что она наверняка спасла несколько жизней с помощью этого баннера, и теперь может спать в одной из наших камер, когда захочет — в любую ночь, как только наступят холода.
