— Мы получили в основном тройки и ничего не завалили, — сказал Роберт Билсон, — и нас перевели. Что не так-то?
— Это несправедливо, — вмешался Роланд Билсон. — Утром мы первым делом пойдем на ярмарку и найдем там работу. Мы слышали, что им всегда нужны карусельщики.
Тим подумал, не сказать ли мальчику, что правильное слово — «зазывалы»[26], но потом решил, что это к делу не относится.
— Детки, мне очень не хочется хлопать ваш шарик, но, сколько вам лет? Одиннадцать?
— Двенадцать! — Хором ответили они.
— Ладно, двенадцать. Говорите тише, люди спят. Никто не станет нанимать вас на этой ярмарке. Что они сделают, так это засадят вас в Долларовую тюрьму под любым предлогом и будут держать там до приезда родителей. А пока они не приедут, люди будут приходить, и глазеть на вас. Кое-кто из них может бросить в вас арахис или свиные шкварки.
Близнецы Билсоны уставились на него с тревогой (и, возможно, некоторым облегчением).
— Вот как мы поступим, — сказал Тим. — Вы сейчас же возвращаетесь домой, а я буду идти за вами, просто чтобы убедиться, что ваш коллективный разум не передумал.
— Что такое коллективный разум? — Спросил Роберт.
— Вещь, свойственная только близнецам, по крайней мере, все так говорят. Вы воспользовались дверью или вылезли в окно?
— Окно, — сказал Роланд.
— Ладно, так же и вернетесь. Если вам повезет, родители никогда не узнают, что вас не было дома.
Роберт:
— Вы же им не скажете?
— Нет, пока не увижу, что вы пробуете это проделать еще раз, — сказал Тим. — Тогда я расскажу им не только о том, что вы сделали, но и о том, как вы оскорбляли меня, когда я вас поймал.
Роланд, потрясенный:
— Мы ничего такого не делали!
— Я совру, — сказал Тим. — У меня это хорошо получается.
Он последовал за ними и наблюдал, как Роберт Билсон сделал ступеньку из рук, чтобы помочь Роланду забраться в открытое окно. Тим оказал Роберту такую же услугу. Он подождал, не загорится ли где-нибудь свет, сигнализируя об обнаружении потенциальных беглецов, и когда этого не произошло, продолжил обход.
13
Пятничными и субботними вечерами на улицах появлялось больше людей, по крайней мере, до полуночи или часа ночи. В основном, влюбленные парочки. После этого могло начаться вторжение тех, кого Шериф Джон называл дорожными ракетами, — молодых людей в легковушках или пикапах с форсированными двигателями, которые носились по пустой главной улице Дюпре со скоростью шестьдесят-семьдесят миль в час, мчались наперегонки и будили людей злобным ревом своих прокачанных глушителей. Иногда помощник шерифа или офицер полиции штата ловили одного из них и выписывали ему штраф (или сажали в тюрьму, если он выдувал ноль-девять), но даже с четырьмя офицерами Дюпре, дежурившими ночью в выходные, аресты были относительно редкими. В основном все сходило им с рук.
