711. Загради уста клевещущему в уши твои, да не согрешишь с ним двойным грехом, и сам приучась к сей страсти пагубной, и ему не препятствуя поносить ближнего.
712. Тот еще не имеет совершенной любви, кто располагается к людям смотря по нравам их, одного любя, другого ненавидя за то или другое, или одного и того же человека иногда любя, иногда ненавидя по тем же причинам.
713. Смирение и злострадание (телесные лишения) освобождают человека от всякого греха; потому что то отсекает страсти душевные, а это — телесные. Так поступал блаженный Давид, как видно из следующей молитвы его к Богу: виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя (Пс. 24, 18).
714. Страх Божий двояк. Один рождается от угроз наказанием, от которого порождаются в нас по порядку воздержание, терпение, упование на Бога и безстрастие, из коего любовь. Другой сопряжен с самою любовью, производя в душе благоговение, чтобы она от дерзновения любви не дошла до пренебрежения Бога.
715. Милостыня врачует раздражительную часть души; пост — иссушает похоть; молитва очищает ум, и уготовляет его к созерцанию сущего. Ибо по силам души Господь дал нам и заповеди.
716. Научитесь от Мене, глаголет Господь, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11, 29). Кротость предохраняет раздражительность от возмущения, а смирение освобождает ум от надмения и тщеславия.
717. Как чувственное око привлекается красотою вещей видимых: так чистый ум, познанием невидимых. Невидимым я называю безтелесное.
718. Как солнце, восходя и освещая мир, являет и себя и освещаемые им предметы: так Солнце правды, воссиявая в чистом уме, являет и Себя, и разумение всего от Него бывшего, и быть имеющего.
719. Бога знаем мы не по существу Его, но по великолепию творений Его, и Его о них промыслу. В них как в зеркале видим мы безпредельную Его благость, премудрость и силу.
720. Искренно любящий Бога молится без всякого развлечения, равно и молящийся без всякого развлечения любит Бога искренно. Но не может молиться без развлечения тот, чей ум пригвожден к чему-либо земному. И так не любит Бога тот, чей ум привязан к чему-либо земному.
721. Ум, долго занимающийся помышлением о чем-либо чувственном, конечно, имеет страсть к тому, именно вожделение или сетование, или гнев или злопамятство, и, если не вменит ни во что той вещи, то не может освободиться от страсти.
722. Страсти, обладая умом, привязывают его к вещественным предметам; и, отлучив от Бога, заставляют заниматься ими: напротив любовь Божия, возобладав им, разрешает его узы, убеждая его не дорожить не только чувственными предметами, но и самою жизнью временною.
