Почему-то я сменила направление пути и свернула влево, аккуратно проходя возле огражденных могил. Судя по всему, здесь когда-то ходили, возможно, искали нужное захоронение, так как я шла по узеньким тропкам, а не по зарослям травы и бурьяна.
Я петляла между памятников, собираясь вернуться на главную дорогу, как только упрусь в тупик. На могилах все еще лежали искусственные цветы и то, что осталось от венков, где-то я разглядела кучи мусора и опавшей листвы. Стало быть, кладбище все-таки убирают. Только кто и зачем? Раз здесь не хоронят, не все ли равно, в каком состоянии находится погост? А раз на территории кладбища ведутся уборочные работы, значит, кому-то это нужно. Может, жителям окрестных домов хочется, чтоб погост имел более-менее приятный вид? Но для чего, они же не с детьми вдоль могил гуляют…
Я оставила эти размышления — все равно ответа не получу, да и зачем мне знать, кто наводит порядок на заброшенном погосте. Мое дело — найти Лену или кого-то, кто может подсказать, где она находится. Но пока и это мне удавалось с явным трудом, а иначе говоря, и вовсе не удавалось.
Я миновала полуразвалившуюся ограду, заметила впереди покалеченное молнией старое дерево с раздвоенным стволом. Оно почти полностью высохло, но у корней пробивались тонкие ростки молодой поросли. Весьма символично видеть подобное на кладбище — живое подтверждение выражению, что смерть идет рядом с жизнью. Или, наоборот, после смерти наступает жизнь.
Да уж, что-то блуждание по кладбищу настроило меня на философский лад.
Кажется, я понимаю молодых людей-готов, которые стремятся побродить по «городу мертвых» — так или иначе, подобное мероприятие настраивает на определенное душевное состояние.
Я обошла несчастное дерево и приметила впереди довольно широкое пространство между могилами. Интересно, что там помимо памятников и надгробий…
Я подошла к низкой черной оградке, краска с которой местами слезла, посмотрела на прямоугольное серое надгробье. На овальной фотографии была запечатлена девушка лет шестнадцати, не больше. У нее были волнистые волосы, собранные в хвост, а может, заплетенные сзади в косу, лицо немного пухлое, какое бывает у совсем молоденьких девушек, почти девочек. Со временем, возможно, щечки бы стали не такими округлыми — если б юная покойница дожила хотя бы до зрелого возраста. В целом милое, приятное лицо портила лишь одна деталь — левый глаз девушки с черно-белой фотографии был выколот, на его месте зияла черная, жуткая дыра.
