Она вышла из туалета, прошла в кабинет. Медсестра оставила Рафе и Шарлотту наедине.
– Когда именно ты собиралась рассказать мне?
Его вопрос прозвучал как выстрел.
– Я определенно не собиралась ничего предпринимать до визита к врачу. Не могла же я довериться какому-то тесту из универсального магазина.
– Понятно. И сколько тестов ты сделала дома? Она махнула рукой.
– Не знаю точно. Может, десять.
– Понятно. – Его лицо стало мрачным. – И каков результат этих десяти тестов, а, Шарлотта?
– Я беременна, – сдавленно ответила женщина.
В дверь постучали, в кабинет вошел доктор Шульц.
Шарлотту подготовили к ультразвуку.
– На этом этапе смотреть, в общем-то, пока еще не на что, – объяснил доктор, глядя на экран.
– Что вы видите? – спросил Рафе из угла.
– Пока ничего.
– Просто черные линии, – тихо добавила Шарлотта.
Однако вскоре изображение на экране изменилось. Едва заметное движение.
Шарлотта хихикнула.
– Что?
– Что-то изменилось. – Она смотрела на доктора.
– Да. – Доктор что-то изменил на ультразвуковой машине, увеличил звук, отдаленно напоминающий шум воды и какой-то ритмичный шепот. – Это сердцебиение.
Шарлотта посмотрела на Рафе – он побледнел. Потом послышался второй, очень похожий звук.
Шарлотта взглянула на экран, потом на доктора.
– Это?
– Да, верно, второе сердцебиение, – подтвердил доктор. – Мои поздравления, вы ждете двойню.
* * *
После того как доктор Шульц ушел, его слова еще долго звенели в ушах Рафе. Шарлотта одевалась. Он слышал, как в углу она шелестит одеждой. Они не разговаривали.
Темнота сомкнулась вокруг.
Двойня. Шарлотта беременна близнецами.
Он – человек, у которого никогда не было отца и который не имел никакого понятия, каково это – быть отцом, должен знать, что им делать дальше.
Он незрячий и никогда не сможет увидеть своих детей. Как он позаботится о них?
Конечно, можно нанять целую армию нянь. У него достаточно денег.
Раздался судорожный вдох Шарлотты. Рафе понял, что он произнес эти резкие холодные слова вслух.
– Сомневаюсь, что мне понадобится посторонняя помощь, – жестко заявила она.
– Неужели ты не любила своих нянь? – Его няня ему очень нравилась. Он до сих пор вспоминает о ней.
Всего лишь пять лет его жизни были привилегированными – блестящие мраморные залы, няни и любая еда, которую он мог захотеть. Тогда Рафе, насколько помнил, был счастлив.
Шарлотта рассмеялась.
– Их приставили ко мне лишь ради того, чтобы освободить моему отцу еще больше свободного времени, которого у него и без того было в избытке. О матери я ничего не знаю, она умерла во время родов, и отец никогда не говорил о ней.
