Шарлотта зарегистрировалась и расположилась в приемной, при этом едва не упала в обморок.
Рафе здесь. В клинике. Невозможно. Последние пять лет она скрывалась от одного из самых известных боссов криминального мира, и ее так и не обнаружили.
Однако Рафе здесь. И он должен знать.
– Что ты здесь делаешь?
Он повернулся на звук ее голоса.
– Я собирался задать этот вопрос тебе. Однако, подозреваю, я и сам знаю ответ.
– Я просто пришла на осмотр, – промямлила Шарлотта.
– Неубедительно.
– Мисс Адайр, – медсестра стояла в дверном проеме, – доктор Шульц готов вас принять.
Рафе, поднявшись, схватил черную трость с серебряным наконечником и направился в сторону медсестры.
– Я буду сопровождать ее.
– Ты не пойдешь со мной. – Шарлотта понизила голос.
Он подошел к ней совсем близко.
– Дорогая, не устраивай сцен. Тебе не понравится то, чем это может обернуться.
Она была сбита с толку, чтобы сопротивляться. Хотя следовало бы. Она должна была кричать, звать на помощь, перевернуть фикус, стоявший у двери. Тогда, может быть, кто-то остановил бы его. Но кто? Никто не посмеет поднять руку на Рафе Коста, известного миллиардера и влиятельного бизнесмена. Даже если бы был неизвестен, он очень высокий и сильный мужчина.
Шарлотте никто не собирался приходить на помощь.
Кровь шумела у нее в ушах, пока они шли на прием. Казалось, даже стены смыкаются.
Почему она так отчаянно хотела сохранить это в тайне от Рафе? Ведь это его ребенок. Больше у нее никого не было.
Более того, он сам пришел. Неужели не заслужил этого?
Ведь не Рафе, а ее отец был злодеем.
Может быть, и вовсе нет никакого ребенка. Все к лучшему. Шарлотта только начинала постигать, чего хочет от жизни.
Только сейчас начинала понимать, кто она, Шарлотта Адайр сама по себе. И понятия не имела, что будет делать, если придется пройти через все это с ребенком на руках.
Кстати, она ни разу не держала ребенка. В доме отца никогда не было детей, кроме нее.
Да, пока работала, она наблюдала за тем, как женщины толкают перед собой коляски или успокаивают детей в магазинах. И конечно же, она задавалась вопросом, каково это – любить и быть любимой в ответ.
Сейчас у нее что-то болело в груди, голова тоже болела. Все, что с ней происходило, казалось невозможным.
А потом появился Рафе. И вот теперь нависает над ней как угроза.
Ей вручили небольшую пластиковую чашку и отвели в ванную комнату. Ее щеки вспыхнули, когда она вошла. Она попыталась не думать о том, что Рафе точно знает, для чего была эта чашка.
