Все эти сцены возникали туманно, я едва мог вспомнить их. Они как будто и в самом деле происходили с моим двойником, но я не видел их четко, как первую - церемонию коронования. Зато следующий эпизод из жизни императора вспоминался яркой, зримой картиной, словно все это происходило со мной, а не с тем предком.
Тот же самый зал, где меня короновали. Я сижу на своем троне. Позади в освещенной пустоте потрескивают факелы. Я ощущаю безмолвное присутствие воинов, спрятанных в нишах. На полукруглых скамьях сидят старейшины. После того как полнота власти передана мне, они собрались здесь впервые. Каждым своим нервом я чувствую сдержанное волнение, заполнившее сумрачную пустоту купола. Старейшины тихо переговариваются. Сотни взглядов устремлены на меня. Я чувствую плотное кольцо ненависти, окружившее меня. Мне страшно. Тоскливая холодная пустота наполняет сердце, и только потрескивание факелов, возле которых застыли стражники, немного успокаивает меня.
Я знаю: старейшины собрались, чтобы отнять у меня корону! Пока она еще на мне, но это уже последние минуты, когда сладостно мягкий мех ласкает мою голову.
Минуты ожидания длятся нескончаемо. Кое-кто из старейшин должен начинать первым. Кто?! Я смотрю на Бреттия: старик сидит в первом ряду, во всей позе его чувствуется старческая немощь. Он поднимает на меня усталое и гневное лицо, словно хочет крикнуть мне: "Подлец! Развратник, обманувший нас!"
Бреттий мне не страшен - я буду рад, если собрание начнется бранным потоком'его ненависти. Но старик сдерживает гнев и опускает голову.
С третьего ряда поднялся Лубиний - человек со шрамом, он получил его в сражении с вреллами. Лубиний идет к трону молча, напряженной походкой хищника. Кожаные подошвы его сандалий щелкают по каменным плитам. Он поднимается на возвышение и останавливается на две ступени ниже трона - так полагается по этикету. Складки просторного его плаща вздрогнули от резкого взмаха рук и обозначили меч, подвешенный на поясе.
- Старейшины, избранные народом Бойекунуйи! - говорит он, склоняя голову перед собранием. - Властитель! - поворачивается он ко мне и отвешивает земной поклон.
Проклятая хитрая лиса - пока он соблюдает все нормы этикета.
- Настало время, - продолжает Лубиний, - обсудить положение в стране и установить границы разделения власти между собранием старейшин и Властителем. Два года прошло с тех пор, как решением собрания на трон возведен самый достойнейший - Бруннан. Два года не собирались мы вместе, доверив власть Бруннану. Мы знали его мудрым и справедливым, но бремя власти оказалось непосильным для него и помутило его разум.
