- Великие старейшины, - произнес я в наступившей тишине.
Собрание замолкло, все уставились на меня, от их взглядов мороз пробежал по моей спине.
- Печальное известие сразило нас, - продолжал я, повысив голос. - Позорное, подлое убийство нашего общего друга ждет отмщения. Клянусь: пусть ум мой не знает покоя, пока pука не покарает убийц.
Услышав слова государственной клятвы, старейшины встали. Сотни голосов под сводами зала повторили:
- Пусть ум мой не знает покоя, пока рука не покарает убийц!
Моя речь была короткой. Я сказал, что в стране вводится тревожное положение. Пусть старейшины будут на своих постах. Пусть каждый пятый мужчина будет вооружен и не спит ночью.
Когда я распустил собрание, пришел Липцефий.
- Вот список подозреваемых в заговоре, - сказал он.
- Ты собирался еще показать мне список голосовавших вчера против меня, - напомнил я ему.
- Он совпадает со списком изменников, - сказал Липцефий.
- Действуй, - приказал я.
Он удалился, почтительно пятясь. Этого не было еще в обычае. Я понял: он боялся повернуться ко мне спиною. Он был прав: я подумывал, не всадить ли копье между его лопатками слишком он много знал. Теперь бы я обошелся и без него: машина была уже пущена в ход.
Дальнейшие события развивались быстро. Тридцать старейшин были арестованы по обвинению в убийстве Лубиния и Бреттия. Бреттия они отравили. Жестокая мудрость Липцефия подсказала ему верный ход: старика нельзя было обвинять в убийстве Лубиния - этому никто бы не поверил. Поэтому он стал жертвой заговорщиков.
Обвиненных в государственной измене полагалось судить на собрании старейшин, но ввиду чрезвычайного положения пришлось отменить этот закон: среди старейшин могли оказаться еще не раскрытые предатели, а лица, обвиненные в преступлении, на суде поневоле раскроют много важных государственных тайн. Дела изменников разбирали назначенные мною трое судей. Старшим был Липцефий.
Все арестованные сознались в совершенных злодеяниях и были преданы казни.
...Теперь, когда власть моя упрочилась, я чаще стал задумываться о возможности новых измен. Я приказал прорубить в стенах купольного зала проход в подземелье. Если мне понадобится бежать, потайные ходы приведут меня на берег моря, где всегда наготове стоит снаряженное судно.
Рабов, которые прорубали ходы, мы уничтожили - тайну знали двое: Липцефий и я.
Внезапно жизнь моя омрачилась новыми неприятностями. Липцефий пронюхал: в городе появились люди, сеющие крамолу. Они выступают на площадях перед народом, говорят, будто я, присвоивший власть, действую вопреки законам богов.
