— Кончится, — убежденно ответил черт. — Когда никого не останется, кто что-то помнит, вот тогда и кончится. А может быть, и раньше… Мы никому сами не делаем зла. Это люди во всем виноваты.
— Вы тоже человек, — возразил я. — Там, у себя в преисподней.
— Вот и страдаю, — заметил черт.
— Ладно, — сказал я, — оставайтесь. Места хватит.
— Благодарю. — и черт как-то привычно принялся снимать пальто.
В половине первого, когда мы уже спали, в дверь послышался надсадный стук.
Несколько секунд мы с чертом испуганно переглядывались, потом я встал и вышел в переднюю.
Я сказал:
— Кого там черти несут среди ночи? — хотя прекрасно понимал, как нелеп этот вопрос, и потому добавил: — Ну же, заходите. Дверь не заперта.
В переднюю вломились трое: наш дворник Рахимов, пьяный еще больше, чем всегда, милиционер и человек в штатском, в кепке с длинным козырьком, из-под которого выглядывал мясистый нос с некрасивой щеточкой усов.
— Собирайтесь, — приказал человек в штатском. — Живее!
Они втроем разбрелись по квартире (как все нынче любят сувениры!..), а я пошел в спальню, чтобы одеться.
Бежать…
Пардон, куда?
К моему великому изумлению, черта и след простыл, или, может, он спрятался где-нибудь — не знаю, тогда его судьба перестала меня волновать.
Я оделся, и мы вышли из квартиры. Вещей я не взял — не велели.
Когда мы спускались по лестнице, дворник Рахимов, подгоняя, больно ткнул меня кулаком в спину и зло просипел: «У, буржуй, твою мать, догулялся, шайтан!», и я ничего не посмел ему возразить.
Через семнадцать лет я вернулся домой, снова стал работать по специальности, и, казалось, тот давнишний случай навсегда отошел в небытие.
Я уже почти забыл о нем.
По крайней мере попытался это сделать, чтобы на меня впредь не смотрели косо.
Как-то принято считать: людская память существует для забвенья.
Но вот третьего октября восемьдесят седьмого года в десять вечера я вновь сидел в своей квартире, наслаждаясь тихой сытой жизнью и предвкушая новые в ней перемены — к лучшему, конечно, не иначе! — как вдруг в передней прозвучал раскатистый звонок.
Я открыл дверь.
На пороге стоял человек преклонных лет, элегантно одетый, с «дипломаткой» в руке.
Он шагнул в переднюю и приподнял шляпу.
— Добрый вечер, — сказал он. — Я — черт.
Все же память — удивительная штука: несмотря ни на что, я узнал его сразу.
— Добрый вечер, — сказал я сухо. — Вы — тот самый черт?
— Да, — ответил он и улыбнулся мне улыбкой преданного друга. — Я так и не попался тогда. Хотя и мне жилось несладко. Потом, правда, все наладилось…
